Я говорил, что скучал по тебе?

– Уже иду, я проснулся десять минут назад. – Тайлер начинает рыться в карманах второй пары джинсов, доставая оттуда телефон, бумажник и ключи.

Я перевожу взгляд на Чейза:

– Почему ты его не разбудил?

– Я смотрел телевизор, – отвечает он из-под капюшона.

Не достучавшись до отца, Элла подходит к нам и просовывает голову в дверь.

– Вы что, мальчики, не умеете пользоваться будильником?

– На каникулах будильник ни к чему, – отвечает Чейз.

– Мы не на каникулах. – Она подходит к Чейзу, снимает с него капюшон и приглаживает ему волосы. Тот уворачивается, отходит в сторону и снова натягивает капюшон.

Дверь третьего номера щелкает, выходит отец и кричит Джейми поторопиться. Элла что-то говорит отцу, а я проскальзываю мимо Чейза и заглядываю в их комнату.

– Устал? – поддразниваю Тайлера.

Он проводит рукой по мокрым волосам, выключает телевизор и хватает со спинки стула свою ветровку. Если верить Элле, она ему не понадобится, потому что весь уик-энд в Сакраменто будет стоять тридцатиградусная жара.

– Не выспался, – отвечает он, легонько выталкивая меня в коридор и закрывая дверь.

– Доброе утро, Чейз, – говорит папочка, не удостаивая приветствием ни меня, ни Тайлера.

– А у них тут есть «Международный дом блинов», пап? – спрашивает Чейз.

Тайлер напрягается. Сначала я не понимаю, в чем причина, ему пора бы привыкнуть, что мой отец ведет себя как козел, однако спустя пару секунд до меня доходит. Я тоже удивилась, когда Чейз впервые при мне назвал моего отца папой.

– Конечно, есть, – отвечает Чейзу отец. – Но сегодня мы туда не пойдем.

Наконец из комнаты появляется Джейми – как обычно, с недовольной гримасой на лице. Он громко хлопает дверью и безразлично поднимает плечи, когда Элла бросает на него предупреждающий взгляд «не выводи меня из себя». Я заметила, что она в последнее время смотрит так и на отца.

– Ну что, все хотят есть? – спрашивает Элла.

Джейми стонет и вытаскивает из заднего кармана наушники. Присоединяет их к телефону и, не дожидаясь остальных, направляется к лифту. Я привыкла к его странному поведению, как и к язвительным замечаниям отца.

– Ладно, тогда идем, – командует Элла, и мы гуськом движемся к лифту. Все молчат. В нашей семье не обращаются друг к другу без крайней необходимости. Это уже вошло в привычку. Для нас странно не молчать, а разговаривать. Поскольку никто здесь раньше не бывал, мы останавливаемся в вестибюле, и Элла с отцом спрашивают у консьержа, где поблизости можно позавтракать. Тот советует кафе «Амброзия», расположенное всего в двух кварталах от отеля, и мы отправляемся на его поиски.