Я говорил, что скучал по тебе?

– Да, – отвечает Тайлер, – я так и собирался.

Мы останавливаемся перед дверью, однако он не отпускает мою руку, как сделал бы это год назад. Очень странно стоять на виду у людей, держась за руки. Пора бы мне привыкнуть к тому, что я не должна считать себя виноватой.

– Планы изменились, и я вернулся вчера вечером, – продолжает Тайлер. – Есть новости о твоей маме?

– Пока нет. Папа обещал позвонить, как только закончится операция.

– Вот и хорошо, – говорит Тайлер. – Кстати, это Иден.

С этими словами он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме его прикосновений, но заставляю себя улыбнуться:

– Привет.

Мальчик кивает и идет к полке с ноутами.

– Это Брайс, – сообщает мне Тайлер, открывая дверь. – Его мама уже пару недель в больнице, и он почти постоянно здесь. Не самый общительный паренек.

Мы проходим в комнату поменьше, похожую на офис. Посередине стоит огромный дубовый стол с черным офисным креслом. Пол деревянный, а стены – такие же красные, как в большой комнате. Вдоль одной стены стоят шкафчики с папками. Тайлер закрывает дверь, отбирает у меня кофе и ставит на стол.

– Садись.

– Зачем?

– Садись, поговорим, – смеется он.

Я осторожно сажусь в кресло. Оно оказывается невероятно удобным. Я делаю пару оборотов вокруг своей оси и качаюсь взад и вперед.

– Классно!

Тайлер сдвигает в сторону листы бумаги и присаживается на край стола. Он похож сейчас на адвоката или директора школы, который собирается обрушить на меня массу полезной информации.

– Итак, добро пожаловать в мой клуб. Летом мы открыты ежедневно с восьми утра до десяти вечера. Эмили находится здесь с восьми до пяти. Я прихожу после полудня, когда заканчиваю работу, и остаюсь до десяти, так что кто-то из нас постоянно в клубе. Есть и волонтеры, которые помогают при необходимости. Что мы делаем? Ничего особенного. Предоставляем место, куда могут прийти подростки, от шестиклассников до выпускников, общаемся с ними. Они приходят по разным причинам. Кто-то хочет найти друзей, кому-то надо уйти из дома, когда родители ссорятся. Бывают ситуации, когда не с кем поговорить или нужен совет. И мне кажется, это хорошо, что мы сами немногим старше. Мы не пятидесятилетние родители, которые пытаются учить их жизни. Им легче говорить с нами, мы лучше их понимаем.

Я киваю, прислушиваясь к его словам.

– Чего здесь только не бывает, – продолжает Тайлер, вертя в руках крышку от стаканчика кофе. – К нам часто приходит десятиклассник Алекс. Пару месяцев назад, вечером, я получил от него сообщение. Он оказался в гостях в малознакомой компании и должен был оставаться с ночевкой, но ребята начали экспериментировать с ЛСД. Алекс не собирался принимать наркотики и решил уехать. Водительских прав у него нет, отцу он звонить не решился, поэтому позвонил мне, я поехал и забрал его. Он не хотел возвращаться домой, потому что родители начали бы задавать вопросы, и я предложил ему переночевать у меня.

Тайлер перестает играть с крышечкой и смотрит мне в глаза. Он больше не улыбается. Никогда его таким не видела.