Абордажная доля

22
18
20
22
24
26
28
30

— А у меня вот синяя бездна, потом круглый стол с комнатой и мужиками, и потом снова бездна. Сейчас этот город. Выходит, дальше опять будет бездна? — встревожилась Алиса и вцепилась в мой локоть.

— Если мы до этого «дальше» доберемся, — пробормотал я, выбирая направление.

Лента в обе стороны тянулась совершенно одинаковая, вокруг царило безмолвие — никакого движения воздуха. Пресного, безвкусного, пустого. А впрочем…

— Ваниль или апельсин? — спросил я.

— Апельсин, — не раздумывая, отозвалась моя добыча. — А что?

— Да, я тоже ваниль не люблю, — кивнул и двинулся в выбранном направлении.

Это был не запах, ощущение пульсировало в затылке. Слева — апельсин, соль мажор, справа — ваниль, ля минор. Кажется, очередные выверты измененного восприятия. Знать бы еще, что именно его подстегнуло?

Окружающая тишина — плотная, тяжелая — напрягала и держала на взводе. В резком абрисе шипов-зданий читалась неясная угроза, ее же привкус наполнял воздух и звенел тревожной нотой.

— Алиса, ты умеешь стрелять? — негромко спросил я через несколько секунд.

— Нет, откуда? — Девушка глянула на меня ошеломленно и тряхнула головой.

— Смотри. — Я вынул излучатель из кобуры. — Здесь, под большим пальцем, предохранитель, нажимаешь — загорается красным. Здесь, под указательным, спуск. Нажимаешь — выстрел. Вот здесь, видишь, ползунок? Регулирует мощность импульса. Вот здесь — индикатор заряда. Прицельная дальность небольшая, метров двадцать, пучок — широкий, даже особенно целиться не надо.

— Что, никакого подвоха? А то есть ведь умное оружие, которое работает по генетическому коду владельца, — хмурясь, спросила она, а потом чуть смущенно добавила: — Я в кино видела.

— Есть, но это не тот случай.

— И ты не боишься доверять мне оружие? — недоверчиво уточнила Алиса.

— А что, ты хочешь пристрелить меня прямо здесь и сейчас? — со смешком уточнил я, возвращая излучатель в кобуру, и добавил: — Кроме того, я пока просто инструктирую тебя, на случай каких-то непредвиденных обстоятельств, и ничего не даю.

— Не доверяешь? — противореча себе самой, с ноткой обиды проговорила она.

— Не доверяю, — кивнул, не сдержав ухмылки. — Еще себя поджаришь по неосторожности. К тому же тебе его банально положить некуда, а кобура — часть брони. Нет, чисто теоретически я могу отдать броню целиком, она подстроится под твои габариты, но не буду. Ты не умеешь в ней двигаться и бесполезна как боевая единица, мне гораздо проще тебя прикрыть, да и таскать в случае чего — тоже.

— Да я ничего такого не имела в виду, — стушевалась Алиса и поспешила перевести тему: — Как думаешь, что это за испытания?

— Пока они явно испытывают наше терпение или усыпляют бдительность, — отозвался я, имея в виду безмолвие и запустение, царящие вокруг. — А затем… Узнаем. Может, даже выживем.

Некоторое время мы шли молча, напряженно вглядываясь в окружающий мир. Дорога изогнулась, постепенно приблизилась почти вплотную к строениям, и стало видно то, что издалека только угадывалось или казалось задумкой архитектора. В этом «городе» царили запустение и разруха, причем раны нанесло не время: в стенах зияли кривые оплавленные дыры, очертания некоторых строений несли печать незавершенности — кажется, исчезли целые здания или их части.