Новый рывок, опять выстрелы.
— Танцевать умеешь? Тогда танцуй! — процедил мужчина.
Не веря, что все это происходит на самом деле, я постаралась выполнить короткий приказ. Неуверенно положила ладони Глебу на плечи и попыталась представить, что вокруг нет ничего — ни липкой жижи под ногами, ни омерзительных тварей, ни бесшумных вспышек выстрелов. Просто такой странный танец на три вальсовых счета, которые я, как заклинание, шептала себе под нос.
Получилось не сразу, но совместные занятия на корабле пошли впрок, за эти несколько дней я научилась чувствовать Глеба как партнера. С ним было легко в танце: наши тела понимали друг друга, и оставалось вынудить разум отступить, не мешать. Вскоре мерный ритм начал управлять движениями — и моими, и Кляксы, и даже, кажется, поднимающихся из жижи под ногами существ. Сердце в груди стучало размеренно, в такт, не поддаваясь пульсирующему где-то в горле страху — глухому, тусклому и обыденному, вроде застарелой утомительной привычки.
Восприятие сделалось обрывочным, разум цеплялся за отдельные яркие детали. Ощущение твердой прохлады брони под ладонями. Щекочущие кожу струйки воды, сбегающие по рукам, лбу, щекам, шее. Облепившие лицо волосы. Бьющий в нос запах гнили и гари, дерущий небо и скручивающий пустой желудок в узел. Срывающиеся с подбородка Глеба капли — совсем рядом, перед глазами. Плотно сжатые тонкие губы мужчины — неподвижные, спокойные, словно высеченные из мрамора.
Раз — шаг, два — поворот, три — выстрел. С двух рук, спокойно, механически. Проходили минута за минутой и складывались в вечность: казалось, что этот безумный танец никогда не закончится.
О том, что это «никогда» неприменимо к зарядам излучателя, я старалась не думать. Ведь Клякса был уверен, что это испытание, а не изощренный способ убийства, — значит, до рукопашной с тварями не дойдет. И ведь кто-то проходил эти испытания раньше, а они наверняка уступали моему измененному — совершенной машине для убийств.
Все закончилось неожиданно. Сделав очередной шаг, Глеб просто остановился, придержал меня за талию одной рукой. Мои ноги в то же мгновение подогнулись от усталости, словно именно этого сигнала и ждали. Я повисла на мужчине, вцепившись в броню.
— Живая? — уточнил Клякса с легкой насмешкой в голосе.
— Сложно сказать, — пробормотала, прислушиваясь к ощущениям. К боли от синяков добавились гул в ногах и тик правой икроножной, которую свело от усталости. — Ведь если что-то болит, значит как минимум нервная система существует и даже работает…
— Логично, — легко рассмеялся Глеб, возмутительно спокойный и свежий, как будто произошедшее было для него легкой разминкой и жизнью он только что не рисковал.
А впрочем, что я знаю о его прошлом? Умение убивать без колебаний бывает врожденным только у психов, а Клякса даже слишком нормальный, особенно в сравнении со своим окружением. Может, для него это и впрямь рядовое событие, далеко не самое страшное в биографии.
— Ты молодец, хорошо держалась, — похвалил Глеб, осторожно пытаясь утвердить меня на ногах. — Сможешь постоять немного? Мстить, так до конца.
— Кому? — растерянно уточнила я. Ноги, конечно, тряслись, но вроде бы больше не подгибались.
— Вот этим всем. — Он неопределенно кивнул в сторону.
Я первый раз за последнее время оторвала взгляд от мужчины и осмотрелась. Лучше бы я этого не делала! Пейзаж вокруг заметно разнообразился новыми деталями: торчащими из бурой жижи трупами. К горлу подступила тошнота, и я поспешила зажмуриться, дав себе возможность привыкнуть и перетерпеть. Конечно, в морге нам всякое показывали, и тухляков — в том числе. Может, если бы я пошла учиться на патологоанатома или судмедэксперта, меня бы и такой пейзаж не задел, но сейчас это было все-таки слишком.
— И как ты собрался им мстить? Ты вроде и так их убил.
— Они-то нас явно не просто убить собирались, но еще и отобедать.
— Ты что, серьезно?! — Я от неожиданности открыла глаза и уставилась на измененного, который невозмутимо разглядывал ближайшие останки волосатой твари. — Ты это есть собрался?!
— Сначала нужно уточнить, насколько оно съедобно. Если все нормально, то — да, не вижу причины этого не сделать, — невозмутимо ответил Глеб, что-то переключил в настройках излучателя и с его помощью отделил от туши лапу. Я поспешила отвести взгляд и уставиться в небо: оно в нынешних обстоятельствах оказалось единственным, на что можно было смотреть без отвращения. А еще оно дарило крупные капли дождя, которые можно было ловить губами и катать на языке.
ebooksa