Город заблудших

Джаветти поднимает пушку, будто от нее будет какая-то польза.

— Не стоит этого делать, сынок, — говорит он.

— Он прав, Сандей, — раздается знакомый голос у меня за спиной. — Не стоит этого делать.

На свет выходит Фрэнк Танака, тычет пушкой то в меня, то в Джаветти. Надо же, прибыла кавалерия. Вот только я пока не знаю, слишком рано или слишком поздно.

— Чтоб меня, — бормочет Джаветти и начинает разряжать обойму.

Пули решетят стену позади нас. Одна попадает мне в грудь, вторая вырывает кусок мяса под коленом. Нога подгибается под моим собственным весом, я падаю. Ору Фрэнку не стрелять, но годы службы в полиции берут свое, и он спускает курок.

От точного выстрела голова Джаветти дергается назад. На его лице ни страха, ни ярости. Только спокойное смирение. Словно это не более чем временные трудности. Он пошатывается, шлепается на пол.

Я подползаю к нему, пытаюсь придумать, чем помочь. Бесполезно.

Джаветти мертв.

Глава 6

— Твою мать. Твою мать! — Подбегает Фрэнк, отпихивает меня в сторону. В его глазах что-то дикое, отродясь такого не видал.

Он давит Джаветти на грудь, начинает делать ему искусственное дыхание. Можно подумать, от этого будет толк. Старикану разнесло на хрен весь затылок. Фрэнк просто продувает череп насквозь.

В этот самый момент я замечаю камень. Он под каким-то мусором. Видимо, Джаветти его выронил. Пока Фрэнк занят, я осторожно протягиваю руку и прячу камень в кулаке.

По руке вверх проносится какой-то импульс, будто я стукнулся локтем о косяк. Перед глазами расцветает ослепительная вспышка из миллиона цветов. В ушах оглушительный звон. Потрясающее шоу из света и звука. Узоры меняются, растут, наползают друг на друга. И так целую вечность.

Внезапно все заканчивается, оставив у меня в голове звенящую пустоту. Какое-то время я прихожу в себя и понимаю, что не прошло ни секунды. Сцена у меня перед глазами ни на йоту не изменилась.

Фрэнк бормочет себе под нос, словно только что пристрелил собственного пса. В конце концов он упирается кулаками в грудь Джаветти и отклоняется, садясь на корточки.

— Твою мать. — Он не сразу замечает, что я все еще здесь. К тому же истекаю кровью. — Тебя подстрелили. Давай я… — Фрэнк замолкает на полуслове, слыша хлюпающие звуки, с которыми восстанавливается мое колено и затягивается дыра в груди.

Смотреть на него смешно. Впрочем, его можно понять. Пуля у меня в груди еще не успела вывалиться наружу, а Фрэнк уже слетает с катушек и всаживает в меня еще одну.

— Господи, мужик. Может, повременишь с пушкой? — В ушах звенит. Он прострелил мне левое легкое, поэтому мой голос превращается в глухое сипение. Шмотье, которое на мне, точно придется спалить.

Я осторожно поднимаюсь с пола, еще не доверяя новому колену. Сейчас дыра у меня в груди размером с грейпфрут. Понятия не имею, как выгляжу со спины.