По данным одного послевоенного исследования, количество потопленных американскими субмаринами японских торговых судов оказалось так велико, что Японию вынудила капитулировать нехватка топлива, боевой техники и боеприпасов, а также продовольствия. Однако о подводной тихоокеанской кампании предпочитают умалчивать — по нескольким причинам. На подлодки, которые никак нельзя назвать орудием честного боя, гораздо удобнее ссылаться пострадавшей стороне, чем доблестным победителям. Приписав успех тихоокеанской кампании субмаринам, американцы рисковали оправдать немецкую подводную войну в Атлантике или обозначить иные щекотливые параллели между немецкой и американской стратегиями — вопрос, который поднимался на Нюрнбергском процессе во время суда над адмиралом Деницем.
В сентябре 1942 года U-156 потопила реквизированное британское пассажирское судно, на котором, кроме прочих, находилось 1800 итальянских военнопленных. Хотя немцы радиографировали о своем намерении эскортировать спасательные шлюпки с уцелевшими в безопасное место и вывесили флаги Красного Креста, флотилию, к которой к тому времени присоединились еще три немецкие и итальянские подлодки, атаковал американский самолет. Чтобы впредь не подвергать свои подлодки бессмысленному риску, Дениц отдал приказ «Лаконии», требовавший «прекратить… все попытки спасать пассажиров и экипаж потопленных кораблей».[1763] В свою защиту на процессе Дениц сослался на письменные показания адмирала флота Честера Нимица, который под присягой показал, что «американские субмарины не практиковали спасение уцелевших с кораблей противника, если это было сопряжено с чрезмерной опасностью для субмарины или препятствовало исполнению дальнейших задач».[1764] Подлодки в очередной раз подтвердили, что в подлости их обвиняли не зря.
Десантные операции
Помимо авианосцев, подлодок и кораблей, разработанных для преследования и защиты от них, во время Второй мировой появился и третий тип судов, о которых до войны никто не задумывался, — десантные, для соответствующих операций.[1765] Сходни и трапы для выгрузки войск, лошадей и вооружения на берег использовались давно, однако на всем протяжении 1930-х годов десантная высадка производилась достаточно неуклюже, поскольку военным приходилось перебираться через борт и брести к берегу по мелководью, а для переправки автотранспорта требовалось крепить трапы к фальшборту. В 1930-х японцы изобрели десантное судно с встроенным кормовым трапом для личного состава и легких машин, а новоорлеанский судостроитель Эндрю Хиггинс создал на его основе плавательное средство для работы на луизианских заболоченных рукавах. Официально названное LCVP («десантный катер для личного состава и техники»), одиннадцатиметровое судно Хиггинса вмещало взвод из тридцати шести человек либо десяток солдат и джип, и имело осадку всего в три фута на корме и в два фута впереди. Расположение гребного винта позволяло судну легко сдавать с берега задним ходом и разворачиваться на воде вокруг своей оси без зарыскивания. Таких катеров было построено более двадцати трех тысяч, и считается, что им принадлежит немалая заслуга в приближении победы союзников. Генерал Корпуса морской пехоты США Холланд Смит, командовавший тихоокеанскими десантными операциями, писал, что лодка Хиггинса «сделала больше для победы на Тихом океане, чем любая другая единица боевой техники»,[1766] а генерал Дуайт Эйзенхауэр, руководивший союзными высадками в Северной Африке, на Сицилии и в Нормандии, считал Хиггинса «человеком, который выиграл нам войну. Если бы он не сконструировал и не построил эти катера, мы бы никогда не высадились на открытых берегах. Вся стратегия войны была бы совершенно иной».[1767]
Лодка Хиггинса была одной из тридцати с лишним разновидностей американских и британских десантно-высадочных и амфибийных судов — от джипов-амфибий до 117-метровых танкодесантных кораблей.[1768] Один такой корабль с массивными двустворчатыми воротами в носу мог везти в трюме три менее габаритных танкодесантных судна, рассчитанных на пять средних танков, либо 330 человек личного состава в полном вооружении. Высадка на вражеские берега выполнялась с хореографической четкостью. Десантные транспорты вставали в нескольких милях от берега, малые высадочные катера спускались на воду и кружили рядом, принимая личный состав, который перебирался в них по веревочным лестницам, и технику, сгружаемую кранами. Затем катера поочередно накатывались на берег, высаживали десант и возвращались к транспортам за новым. Когда десант закреплялся на берегу, наступала очередь переправки припасов. Автотранспорт выкатывался самостоятельно, штабелированные на поддонах грузы выволакивались тракторами или другими транспортными средствами, а нештабелированные передавались по цепи отрядами солдат и матросов. Кроме того, десантно-высадочные суда переправляли обратно на транспорты или плавучие госпитали раненых.
Судостроение
Судя по объемам производства на верфи Хиггинса, победа и поражение зависели от того, какая сторона сможет построить больше кораблей и военной техники и перебросить войска, провиант и боеприпасы в нужные точки. Размышляя о сражении за Атлантику, Черчилль писал:
В статистическом отношении безоговорочное преимущество давали союзникам промышленные мощности Соединенных Штатов. Вплоть до первой трети 1930-х годов построить флот максимальных размеров, определенных морскими договорами, мешала Великая Депрессия, политика изоляционизма и пацифистские настроения. Первые шаги к военно-морскому перевооружению сделал Рузвельт, выделив из фондов, ассигнованных по Закону о восстановлении национальной промышленности 1933 года, средства на постройку двух авианосцев, четырех крейсеров, двадцати эсминцев и других кораблей. На следующий год конгрессмен Карл Винсон провел первый из четырех законов об увеличении размеров военно-морского флота.[1770] Вторжение японцев в Китай, отказ Японии подписывать Лондонское соглашение и приход Гитлера к власти в Германии способствовали дальнейшему увеличению военно-морских сил США, кульминацией которого стал принятый в июле 1940 года Закон о флоте двух океанов (или Закон Уинсона-Уолша), предусматривавший создание тринадцати линкоров, шести авианосцев, тридцати двух крейсеров, ста одного эсминца и тридцати девяти подводных лодок.
Поскольку британские заводы были загружены строительством и ремонтом военных кораблей, стонущая от немецких бомбардировок во время Битвы за Британию союзница заказала у США шестьдесят грузовых пароходов океанского класса по программе ленд-лиза. К сделанному Британией заказу Рузвельт добавил еще триста с лишним дополнительных танкеров и сухогрузов типа «Либерти», модификации океанского класса.[1771] В 1941 году Морская комиссия США планировала построить пять миллионов дедвейт-тонн транспортного флота в 1942 году и семь миллионов в 1943-м.[1772] В январе 1942 года эти цифры выросли до восьми и десяти миллионов тонн соответственно.[1773] Когда стало ясно, что такими темпами не получится произвести достаточное количество судов, чтобы перевозить и снабжать войска, которым предстояло сражаться на заморских территориях — 1,8 миллиона в 1942 году и 3,5 миллиона в 1943-м, — плановые задания на 1942–1943 годы были увеличены до двадцати четырех миллионов тонн. В результате американские судостроительные заводы выпустили за два года двадцать семь миллионов тонн транспортных судов, перевыполнив изначальный план на 25 процентов. (Планы по производству боеприпасов и военному строительству получилось выполнить только на 60 процентов.) Добиться этого удалось за счет беспрецедентных объемов предварительной заводской сборки, а также внедрения новых методов производства и привлечения новых кадров — в том числе женщин и представителей национальных меньшинств. Итогом стали более пяти с половиной тысяч гражданских и военных судов, построенных во время Второй мировой войны по контрактам Морской комиссии, — в том числе 2710 судов типа «Либерти» и почти 500 транспортов типа «Виктори» (при сравнимых с «Либерти» размерах превосходивших их в скорости более чем на треть).
Корейская война
На фоне мировых баталий между союзниками и гитлеровской коалицией в советско-японских отношениях царило зловещее затишье. В 1938 году Япония и Советский Союз не поделили границу между японским марионеточным государством Маньчжурия и Советами. Победа русских на Халхин-Голе (у Номон-хана) вынудила японцев взять курс на Юго-Восточную Азию, однако надежная граница на северо-востоке требовалась обеим сторонам, поэтому в 1941 году был подписан японско-советский Пакт о нейтралитете. По программе ленд-лиза, к которой в июне, после вторжения гитлеровских войск, был присоединен и Советский Союз, Штаты обязались вести поставки через Арктику (кратчайшим, но самым опасным путем), долгим путем через Персидский залив, а также через Тихий океан во Владивосток. Благодаря пакту о нейтралитете суда под советским флагом японцы пропускали.[1774] Формально через Владивосток можно было провозить только гражданские товары, однако в их число входили и предметы двойного назначения, такие как продовольствие, топливо, грузовики, локомотивы и инженерное оборудование. Хотя в истории остались именно арктические конвои, во Владивосток заходило больше союзных судов, чем во все остальные порты Советского Союза и Персидского залива вместе взятые, но при гораздо большей секретности.
Через два дня после того, как США сбросили ядерную бомбу на Хиросиму, Советский Союз объявил войну Японии. Его войска оккупировали Ляодунский полуостров согласно договоренности Черчилля, Рузвельта и Сталина на Ялтинской конференции о «Восстановлении принадлежавших России прав, нарушенных вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно:… интернационализации торгового порта Дайрэн [Далянь] с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР».[1775] Китайские коммунисты приветствовали советское присутствие в Порт-Артуре как помеху вторжению американцев, и город оставался советским до 1955 года.
Объявив войну Японии, русские вошли в Корею, и 10 августа Соединенные Штаты предложили разделить полуостров по 38-й параллели — Советский Союз согласился.[1776] Союз поддержал тоталитарный коммунистический режим Ким Ир Сена, а американцы — авторитарное правое правительство Ли Сын Мана. И Советский Союз, и Соединенные Штаты вывели войска в 1948 году, но если русские оставили своим протеже самолеты, танки и крепкую армию, то американцы вооружать Южную Корею не спешили. Летом 1950 года войска Ким Ир Сена перешли 38-ю параллель и быстро сократили южнокорейские земли до территории вокруг порта Пусан. ООН выразила протест против вторжения и отправила в Пусан возглавленные Соединенными Штатами войска. Генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий союзными оккупационными войсками в Японии, предложил десантную высадку в Инчхоне, примерно в двадцати пяти километрах от Сеула. Учитывая десятиметровый прилив, коварные течения и гранитную стену вместо берега, шаг был рискованный. К этим сложностям добавлялись более сжатые сроки, чем у любой другой сопоставимой операции тихоокеанского театра военных действий, а также долгое отсутствие боевого опыта у американских войск, которым предстояло возглавить кампанию. Тем не менее 15 сентября эскадра из 260 кораблей, в том числе и старых танкодесантных, реквизированных у японского рыболовного флота, высадила тринадцать тысяч бойцов в Инчхоне, а в октябре последовали высадки на восточном побережье.[1777] После массированного контрнаступления китайцев при Чосинском водохранилище в декабре флот эвакуировал из Хыннама более 100 000 человек личного состава, 17 500 транспортных средств и 350 000 тонн груза при «наступлении в обратную сторону»,[1778] продолжавшемся две недели. Этими операциями и воздушным прикрытием наземных войск палубными самолетами участие военно-морского флота в Корейской войне по большому счету и ограничилось.
Хотя Корейскую войну принято считать эпизодом холодной войны между западной демократией и коммунистическим режимом, в геостратегическом отношении она была ближе к конфликтам первой половины XX века, чем второй. Неприкрытая тяга участников Ялтинской конференции к восстановлению статуса-кво 1904 года и роль десантных операций довольно скоро померкли перед заявлениями времен холодной войны и наращиванием ядерного потенциала. Но как отметил один историк, «принципиально новую стратегическую обстановку на Дальнем Востоке создал не интерес России к Корее, который насчитывал не один десяток лет, а интерес Соединенных Штатов».[1779] Он укладывался в рамки той миссии, которую взвалила на себя послевоенная Америка, от союзной оккупации Германии и Японии постепенно перейдя к активному участию в разнообразных конфликтах холодной войны с целью сдержать коммунистический режим, а также в нефтяной войне — с целью обеспечить бесперебойный поток ближневосточной нефти.
Тактико-технические метаморфозы, которые претерпели морские сражения за столетие, прошедшее с начала Крымской войны до окончания Корейской, поражали темпами и масштабами. За каких-нибудь три-четыре поколения «деревянные стены», с древних времен составлявшие костяк военно-морского флота, остались в прошлом. На смену им пришли немыслимые прежде гребные установки, навигационные системы и вооружение, точность и смертоносность которого изменила характер морского боя и увеличила темпы и размах сражений. Эта трансформация обусловила кардинальные перемены в комплектации корабля экипажем, а также подготовке к береговой и морской службе, девизом которой стали специализация и профессионализм. Однако, как и в гражданском флоте, в 1950-х перемены набрали еще более стремительный темп, и к концу десятилетия стратегия и тактика, отточенные в двух мировых войнах, успели устареть. Теперь на первый план выходили доктрины, решающие более злободневные вопросы — от применения ядерной энергии до асимметричной войны.
Глава 20
Мореплавание после 1950-х годов
Если в начале XX века экономический и военный престиж страны определялся, в том числе, размерами ее гражданского и военно-морского флота, то к началу третьего тысячелетия справедливым стало утверждение, что «мировое морское судоходство все больше функционирует в отрыве от каких бы то ни было национальных интересов».[1780] Причин для этого много, однако в конечном итоге все они сводятся к глобализации, которой мореплавание способствовало и которую отражало — наиболее наглядно в контейнерных перевозках и «удобных флагах». Одной из задач этой книги было проследить, как мореплавателям удалось за пять тысяч лет письменной цивилизации и многие тысячелетия дописьменной сформировать кросс-культурную независимость. Как и во всех областях жизни, развитие шло неравномерно, всплески бурной экспансии перемежались долгими периодами стагнации, а иногда и регресса. Сейчас мы на этапе устойчивых динамичных перемен. За два-три поколения наработки в области морских технологий, торговли, военного дела, открытия и освоение новых земель изменили наши коллективные и частные отношения с морем и мореплаванием больше, чем за любой другой обозримый исторический период. Наши взаимоотношения определяет целый сонм новых и во многих случаях прежде немыслимых факторов, от технологии и правового режима до международных отношений и применения военной силы.
Перевозки, суда и порты в эпоху контейнеризации