— Слушай, обещал дочкам, что буду всегда на связи и не буду отмахиваться от их просьб, — он хмурится. — Лиза плакала и… очень волновалась, Маш. Они часами сидели над этим проектом.
— Завтра сразу в школу и привез бы, — чеканю каждый слог.
— Не подумал!
Отворачиваюсь, сжимаю переносицу до боли и минуту молчу, а затем опять в гневе смотрю на Виктора.
— Ты понимаешь, что они сейчас делают? М? Они нас сталкивают лбами, Виктор! — повышаю голос. — А ты им потакаешь! Не подумал он! Они мне сегодня такого нагородили, Вить!
— Им нужно время.
— Тебе не пора уже Ларису знакомить с девочками?
— Нет, не пора.
— Ты какого черта тянешь кота за яйца? Чтобы что? Ты даешь им ложную надежду! Что это за любовь такая у тебя?
— Ты меня сейчас будешь учить, что ли? — Виктор вскидывает бровь. — Тебя вообще это не должно касаться.
— Но меня это касается, Вить! Касается! Потому что наши дочери решили, что я должна за тебя такого прекрасного я бороться! — в отчаянии всматриваюсь в его глаза. — Понимаешь? Бороться! За тебя!
— Они — дети, — Виктор не отводит взора. — У них свой взгляд на жизнь.
— И это ты должен донести до них, что мы разбежались с концами. Ты, Вить. Не я. Это ты все устроил.
— Я не раз беседовал с ними на эту тему, Маша. Не раз.
— Да женись ты уже на своей Ларисе! — перехожу на крик. — Заделайте ребенка! В жопу твои беседы! Они не работают! Господи, Виктор!
— Я повторюсь, Маш, — голос Виктора твердый и тихий, — это только мое дело. И еще я вижу, что девочки не готовы. Я не буду себя закапывать на радость тебе.
— Ну что ты, — цежу я сквозь зубы, — я желаю тебе счастья. И верю, что наши дочери примут вашу любовь с Ларисой. И они с ней подружатся.
— Я слышу в твоем голосе сарказм, — Виктор ухмыляется. — И мне наши ангелочки четко расписали, что ждет Ларису. И это не магия дружбы.
— Ты, что, жертвуешь любовью?
— А должен пожертвовать дочерьми?