— Да ладно тебе, — фыркаю. — Новых заделаете, если поторопитесь. Дочек, сыночков. Может, с Ларисой в этом вопросе не будет таких проблем, как со мной? Я-то бракованная. Со мной-то сколько возни было!
— Что ты несешь, Маш? Ты не была для меня бракованной, — Виктор медленно выдыхает густой пар.
— И, что, сына не хотел и не хочешь? М? Может, подумаешь над тем, что Лариса может тебе наследника родить?
— Это уже твои личные тараканы, Маш. Не мои, — Виктор качает головой. — Да, наследника у меня нет, но есть три наследницы.
— И Лариса собирается ждать, когда раздуплишься? — вскидываю бровь. — Серьезно? Не люблю это выражение, но часики-то у нее тикают.
— Я не буду отвечать на этот вопрос.
— Разве ради любви не бросают весь мир к ногам?
— Возможно, — Виктор пожимает плечами. — Только что это за любовь, ради которой я затопчу своих детей?
— Да ты уже по ним прошелся катком, Виктор.
— Вот я и учел свои ошибки.
Я в ответ глухо рычу и сжимаю кулаки:
— Какой же ты… какой же ты… зануда, Воронин. Еще и не очень умный! В школу бы привез. В школу.
А затем я рывком наклоняюсь в багажник, подхватываю картонку с вулканом и слышу:
— Только аккуратно, Маш…
Я разворачиваюсь слишком резко. Картонка под наклоном, и вулкан с долиной с этого наклона слетают на асфальт.
На картонке остается несколько зеленых пятен и пара деревцев. Вулкан на асфальте развалился на две части, а внутри него был засыпан какой-то красный порошок.
Я шмыгаю и сглатываю, а затем перевожу взгляд на Виктора, который молча приподнимает брови и медленно выдыхает через нос.
— Да пошло оно все! — пинаю половинку вулкана из сухой глины, откидываю картонку, разворачиваюсь и шагаю к калитке. — Приперся. Посреди ночи. От шлюхи своей, — оглядываюсь. — Ты бы душ хотя бы принял. Или опять не подумал?
Открываю калитку и скрываюсь с глаз Виктора, который лишь щурится в ответ. Меня встречают наши дочери. Насупленные, в шапках и куртках поверх пижам.
— Двойки завтра получите. Переживете, — шепчу я, — а теперь марш спать.