Развод. Вспомни, как мы любили

— Думаешь, у меня грязные трусы повкуснее?

— Определенно, Вить, — выливает немного клея в крышечку, макает одну веточку и прикладывает ее к веточке потолще. — Ты другой. Знаешь, раньше было модно называть некоторых детей индиго, — переводит на меня взгляд. — Ты у нас мужик-индиго.

Леплю конус и приклеиваю его к картонке.

— Ты мне так и не ответишь?

— Не увидел целесообразности в соитии с лямур-тужур, — подхватываю пакет с песком. — Что тут непонятного?

— Что?

— Что слышал, — засыпаю песок в вулкан через узкое отверстие. — Лень одолела после бокала красного.

— Не понял.

— В воспоминания ушел, — откладываю остатки песка и лезу под стол за красным порошком.

Состав простой. Краситель, сода, лимонная кислота.

— В какие воспоминания?

— В такие, где жирные чебуреки из ларька, — перевожу взгляд на Юру, — были куда вкуснее сраной фуагры с черной икрой, а квас из ржавой бочки раскрывался таким букетом, который не раскроется в бутылке с Монтраше.

— С этим согласен, — Юра кивает. — Только я не чебуреки любил. А пирожки с картошкой. Так и не могу найти тех самых. И никто приготовить не может, Вить. Да я за эти пирожки бентли бы отдал. Господи… да что там! Я бы сердце свое вынул и вложил в эти руки, если бы…

Он замолкает и смотрит на меня, не моргая:

— Вить, да я после этого пирожка и компота с песочком был бы готов умереть.

— Слушай, Пастух, ты нищим никогда не был, — щурюсь я. — Я в курсе, кто и что ты.

— Да что ты будешь с тобой делать, — возмущенно хлопает по столу.

— Ты свои бабки, карьеры от отца унаследовал, — прищуриваюсь. — Ты фуагра, поди, на завтрак жрал и запивал все это кровью единорогов.

— Ну, допустим, — Юра склеивает веточки. — Но пирожки в моей жизни были. Целую неделю моего смелого побега из дома. Потом были дикие тумаки от отца, но о них не скучаю… — отвлекается от веточек и задумчиво смотрит перед собой, — хотя нет, скучаю. Я тогда был полон решимости уделать его. Никого не хочу сейчас так до кровавых соплей отмудохать. Никого. Как-то все, — смотрит на меня, — вяленько теперь. Только для порядка, только, чтобы не наглели… А того чувства порвать на части нету. Как и пирожков с компотом. Но… — он моргает, — кое-что меня сегодня удивило.

— Что?