Не разлучайте нас

В дрожащей от волнения тишине я смотрю, как он подносит к губам свой мокко с белым шоколадом, делает глоток и улыбается.

– Хороший кофе. Я здесь давно не был, но так и думал, что они не разочаруют.

– Я точно не разочарована, – отвечаю со смешком. Я что флиртую? Не знала, что умею. Может, у меня само собой это получается.

– Отлично. – Когда он улыбается, то немного косит глазами, и я не могу не признать это симпатичным. Он симпатичный: сильный, высокий, широкоплечий, с длинными ногами и руками, с широкой накаченной грудью. Столик, за которым мы сидим, довольно маленький, и он раскинул ноги, заняв все предназначавшееся ему пространство и еще немного моего.

Но я не отодвигаю свой стул. Не пытаюсь от него отдалиться. Мои ноги стоят на полу, и я наслаждаюсь тем, как его джинсы то и дело касаются моих. И тогда по коже пробегают искры электрического тока. Это странно, но он одновременно и родной, и чужой мне. Мне и спокойно с ним, и тревожно. Не понимаю.

– Как долго ты здесь живешь? – Я изо всех сил стараюсь поддержать непринужденную беседу, хотя в этом совсем не сильна. Его взгляд скользит в сторону окна, к распростертому перед нами океану, и он слегка двигает челюстями.

– Я приехал сюда, когда мне было девять. С семьей.

– А, – киваю я, не понимая, почему он вдруг стушевался. Неужели я спросила что-то не то? Сунула нос, куда не следовало? Боже, я совсем не знаю, как это делать, как быть обычной и разговаривать с парнем. Несу какой-то жалкий бред.

– Можно спросить, сколько тебе лет? – уверена, что это тоже неверный шаг, но уже неважно. Мне слишком интересно, так что наплевать на условности.

– Мне двадцать три. – Он опять встречается со мной взглядом и наклоняется ко мне через стол снова нарушая мое личное пространство. Выглядит так, как будто он не смог удержаться от этого движения. Но мне неважно. Теперь я чувствую его запах. Чувствую исходящие от него осязаемые волны тепла. Почему-то мне хочется быть к нему ближе. Не могу объяснить почему.

– А сколько тебе?

– Двадцать один, – отвечаю я. И при этом никогда не целовалась, никогда не была на свидании, не считая этого, которое ты, наверное, и свиданием не считаешь.

– Значит, теперь ты официально взрослая. – Он откидывается назад на стуле, но не сводит с меня своих глаз. – На самом деле в этом нет ничего особенного, хоть все и повернуты на этом, да?

Я вздрагиваю. Делаю глоток, прежде чем ответить.

– Не чувствую себя взрослой, если ты об этом. Но все же хорошо больше не быть ребенком.

На секунду его взгляд затуманивается, и я в смятении думаю, не сказала ли слишком много.

– У тебя было несчастное детство?

– Детство было как раз ничего. Но когда я стала подростком… – Я не заканчиваю предложение. Думаю, не нужно. Почему-то мне кажется, что он должен понять. Разве есть кто-то, кто легко пережил подростковые годы? Наверное, нет.

Мои были ненормально ужасные.

– Понимаю, – кивает он, и от этого слова волна облегчения расходится в груди. – По большому счету быть подростком – полный отстой.