Дарвинизм в XXI веке

Интересно, что федеральный судья Джон Джонс III, вынесший это решение, известен как консервативный республиканец и усердный прихожанин. Тем не менее он не только удовлетворил иск противников преподавания IDT по существу, но и в тексте своего решения оценил позицию ответчиков в самых резких выражениях.

141

Многие последователи этих конфессий не только не разделяют креационистские взгляды, но и активно противодействуют внедрению их в школьное образование. Так, например, на процессе 1981 года «Маклин и другие против совета по образованию штата Арканзас» (на котором религиозной доктриной был признан «научный креационизм» — идейный предшественник IDT) из 22 истцов, требовавших запрета преподавания «научного креационизма», 12 были священниками, пресвитерами, епископами и другими служителями различных (в основном протестантских) церквей, в том числе «заглавный» истец — преподобный Уильям Маклин.

142

Обнародование теории Дарвина и утверждение эволюционных взглядов в биологии и других науках пришлось на понтификат Пия IX, известного своим активным сопротивлением всем «заблуждениям нашего времени» — от либерализма и рационализма до политического объединения Италии. Тем не менее за 18 лет, прожитых этим папой после выхода «Происхождения видов», он ни разу не выразил своего отношения к идее эволюции.

143

Как мы увидим в следующей главе, такая гипотеза действительно была выдвинута в середине XIX века, однако она не только не имела успеха сама, но и сильно подорвала позиции катастрофизма, который она пыталась обосновать.

144

Некоторые современные креационисты пытаются разрешить эту проблему, утверждая, что приспособления к хищничеству или паразитизму возникли уже после грехопадения человека — как результат испорченности мира. Эта наивная уловка не только явно противоречит палеонтологическим данным (свидетельствующим о существовании специализированных хищников за сотни миллионов лет до появления человека), но и рассыпается при малейшей попытке вдуматься в нее. Как выглядели и как были устроены, какой образ жизни могли вести паук или акула, клещ или аскарида до «грехопадения», если весь облик и все поведение этих животных определяются их нынешним образом жизни? Откуда взялись защитные приспособления у мирных существ? Если их создал бог (уже после грехопадения), то почему он дал их не всем, кто нуждается в защите, и почему их эффективность не абсолютна: всегда находятся хищники и паразиты, способные преодолеть эту защиту? У вполне мирной орхидеи рода Brassia цветок похож на паука — настолько, что осы-парализаторы, охотящиеся на таких пауков, нападают на эти цветы, пытаются их ужалить и при этом невольно опыляют. Кто мог создать это удивительное приспособление, явно эксплуатирующее стабильные отношения определенного вида хищников с определенным видом жертв? Такие вопросы (а их можно задать еще много) ясно показывают, что мы опять-таки имеем дело не с объяснением, а с имитацией объяснения.

145

Судя по письмам и дневниковым записям Дарвина, примерно такие соображения привели его к отходу не только от идеи непосредственного творения, но и от религии вообще. Можно сказать, что Дарвин перестал верить в бога из уважения к нему.

146

Например, в XVII–XX веках разные авторы предложили несметное множество «доказательств» Великой теоремы Ферма (их общее число не поддается подсчету, но известно, что в начале ХХ века немецкий математик Эдмунд Ландау заказал несколько сотен стандартных бланков для ответов авторам таких «доказательств»). Все они были неверны. Но это не означало неверности самой теоремы, корректно доказанной канадским математиком Эндрю Уайлсом в 1994 году.

147

Позднее ученик Кювье Альсид д’Орбиньи «развил» его теорию, предположив, что катастрофы уничтожали жизнь на всей планете, после чего бог всякий раз творил жизнь заново. Д’Орбиньи насчитал в геологической летописи по крайней мере 27 таких «повторных творений» — чем немало способствовал охлаждению научного сообщества к теории катастроф.

148

Что касается реакции профессиональных палеонтологов, то она поначалу была настолько единодушно-негативной, что обиженный Альварес даже сказал как-то в одном из интервью: «Не хочу говорить плохо о палеонтологах, но они и правда не очень хорошие ученые. Они больше похожи на собирателей марок» (имея в виду, конечно, известную фразу Эрнеста Резерфорда «Все науки делятся на физику и собирание марок»).

149

Особую пикантность этому лукавому аргументу придает то, что неокатастрофисты любят представить свою полемику со сторонниками эволюционных концепций как спор точных наук (физики и астрономии) с «расплывчатой» и «описательной» биологией.

150