Эти слова отпечатались в моём мозгу ещё более страшной картинкой, чем убитая птица.
Я видела, что лицо у Эверетта стало безумным. Это всегда пугает до ужаса, когда человек, который только что был вполне нормален, вдруг превращается в одержимого. А он и был одержимым – лицо покраснело, глаза горели мрачно и жадно, и рот кривился то ли в усмешке, то ли оттого, что художник слишком сильно стискивал зубы.
- Господин Эверетт, - произнесла я, отступая всё дальше за картину, - взываю к вашему благоразумию…
- К чёрту благоразумие! - сказал он страстно, в два шага догнал меня и схватил за запястья. – Разве можно находиться рядом с вами и не сойти с ума? Хотите знать, до чего вы довели меня?
- Нет-нет-нет… - тоненько затянула я, но он уже потащил меня к картине, срывая скрывавшую её ткань.
Я едва не зажмурилась, когда картина открылась, потому что ожидала увидеть нечто такое же омерзительное, как трупик птицы, но увидела… увидела совсем другое.
То же самое кресло, в котором я провела столько часов, сидя неподвижно… Подсвечник, который показался графу Бранчефорте физиономией демона… Я сама… И ощущение такое, будто смотрюсь в зеркало и вижу собственное отражение… Но платье!..
Платье было совсем другим. Для позирования я выбрала белое муслиновое – с рукавчиками-фонариками и квадратным вырезом, сидящее поверх приталенного чехла из плотного шёлка. Только воображение художника полностью изменило мой наряд. Белый муслин превратился в полупрозрачную лёгкую кисею, надетую прямо на голую кожу, и ткань не скрывала ни одного изгиба тела а, казалось, лишь подчёркивало его полунаготу. Вырез вместо квадратного стал глубоким и овальным, забранным мягкими складками, и сквозь эти складки можно было прекрасно разглядеть тело – высокую грудь, тёмные соски, тень пупка и треугольную тень пониже.
Женщина на картине, несмотря на внешнее сходство, никак не могла быть мною. Это была какая-то одалиска, нимфа, колдунья… Соблазнительница в платье из тумана… Я смотрела на неё, позабыв об опасности, что мне грозила, и думала только о том, как Эверетт мог так точно написать меня полуобнажённую… Если только он не обладал даром видеть сквозь одежду...
И этот портрет видел граф Бранчефорте…
Щёки мои загорелись, когда я вспомнила ту долгую паузу, во время которой оба мужчины – граф и художник – разглядывали картину.
- Как… как вы могли?.. – только и произнесла я, не в силах оторваться от полотна.
Потому что, несмотря на откровенное бесстыдство, картина не отпускала, не позволяла отвести взгляда. Она притягивала, манила, очаровывала…
- Такой я видел вас, - произнёс господин Эверетт внезапно охрипшим голосом. – Вы сидели в кресле, закутанная в муслин, а я мысленно срывал с вас эти ненужные тряпки… Я хотел видеть вашу истинную красоту…
Можно было поспорить с ним насчёт истинной красоты, но проклятая картина потрясла меня, лишила возможности думать, двигаться, даже дышать, потому что в какое-то мгновение я поняла, что задыхаюсь.
- Её… её надо уничтожить!.. – выпалила я и задышала часто, как рыба, выброшенная на берег.
- Уничтожить? – Эверетт по-прежнему держал меня за руку, и в этот момент пальцы его сжались так сильно, что я чуть не вскрикнула от боли. – Нет, это нельзя уничтожать… Это – моя лучшая работа. Венец моей жизни. Не хватает лишь одного…
Он замолчал, и я тоже молчала, боясь спросить – чего же не хватало этому художественному полотну. Если бы сейчас мне сказали, что надо произнести колдовское заклинание, чтобы картина ожила, или чтобы моя душа вылетела из моего настоящего тела и вселилась в тело нарисованное – я вполне могла бы поверить.
Потому что всё, что происходило – это не было похоже на реальность. Это был какой-то авантюрный роман, страшная сказка, история из бульварной газетёнки, но не жизнь в респектабельном курортном городе.
- Всё это, - Эверетт протянул руку и прочертил контуры нарисованной фигуры пониже плеч, - то, что я видел своим внутренним взором. И всё это – само совершенство. Но я хочу убедиться, что воображение меня не обмануло. Я хочу увидеть вас всю, Роксана. Я хочу знать, что моя любовь к вам – не обман.
ebooksa