— И что с тобой случилось, столичный господин, если ты не можешь есть? Увидел тухлую рыбу?
— Два года назад умерла моя мать. После этого любая еда кажется мне пресной.
— О! — Клер покраснела и с особым усердием принялась толочь чеснок. — Прости, я не должна была смеяться, я не знала. Конечно, смерть родителей — это страшный удар. Я была совсем маленькая, когда мои родители умерли, поэтому почти их не помню, но когда умер дедушка — мне казалось, что мир рухнул. И только бушон удержал меня на плаву. Так что я прекрасно тебя понимаю, Рен Рейв.
— Зови меня Ренье, — сказал он.
— Что за новости? — Клер обжарила лук и чеснок, посолила и приправила специями.
— Мое настоящее имя — Ренье Равель. А Рен Рейв — это псевдоним на заграничный манер.
— Постой-постой, — Клер погрозила ему деревянной ложкой, которой перемешивала лук. — Разве ты не из Тоффурдшира?
— Нет. На самом деле, я родился в Вьенне, и до четырнадцати лет жил здесь с матерью. У нас был дом возле каштановой рощи, у озера. Там, где ты собирала ягоды. Но сейчас дома нет. Когда мы съехали — все растащили по камням.
— Ты из Вьенна? — изумилась Клэр. — Вот уж никогда бы не подумала… но почему?.. — она осеклась и замолчала.
— Почему — Рен Рейв? — угадал ее гость. — Потому что все заграничное лучше продается. Маркетинговый ход, только и всего.
— Боже, сколько откровений за один вечер, — покачала головой Клэр. — А теперь помолчи, Ренье. Я буду петь.
Она выложила на шипящую сковороду мясо, добавила вино и начала петь:
— Пишу я сонет,
Друг мой Пьеро!
Дай мне на вечер
Свое перо!
— Друг мой Любен, -
ответил Пьеро.
— Оно сломалось,
Мое перо.