– Во всех принадлежащих Кревану СМИ.
После небольшой паузы она кивнула:
– Да. И я предлагаю начать с интервью, а потом мы сделаем кое-что новенькое: телесериал. Мы будем следовать за тобой по пятам, брать у тебя интервью и снимать, как ты живешь теперь.
– Реалити-шоу?
– Можно сказать и так, но я предпочла бы назвать это документальным сериалом.
– Потому что вы такая крутая журналистка и тэ дэ.
Опять небольшая пауза, она переваривает нанесенное оскорбление:
– Мне интересны люди. Разные. Хочу понять, что ими движет. И вот с тобой… – Она окинула меня быстрым взглядом, – с тобой я никак не могу разобраться. Я бы хотела понять.
– Но я не хочу, чтобы за мной ходил по пятам оператор. Мой отец работает на телевидении, я отлично знаю: вы сможете сделать из меня все, что вздумается. Если я обязана дать интервью для газеты, берите, но на том и остановимся.
Она явно разочарована, однако заставить меня не в ее власти.
– Хорошо, но это будет не один разговор, а несколько. Я собираюсь докопаться до сути, Селестина. Хочу знать тебя как можно ближе, хочу понять тебя по-настоящему.
Я невольно рассмеялась.
– Я тебя повеселила?
– Вы работаете на Кревана. Я что, дура – верить, будто вы хотите меня понять? Что вы обо мне хоть одним добрым словом отзоветесь? Да вы напечатаете в статье то, что вам нужно, а не что я вам скажу.
– Ты – интересный случай, Селестина.
– Я человек, а не случай.
– Отличница, принята в семье судьи Кревана, во всех отношениях идеал. Как с тобой такое могло случиться? Люди ждут подробностей.
– Со мной «такое случилось», с Ангелиной Тиндер «случилось». Занятно, правда? Двое Заклейменных на одной улице с разницей в день. Вот так совпадение.
Что-то мелькнуло в ее глазах. Что-то, чего я раньше не видела. Как будто сомнение, но потом она возобновила привычную игру.
– Эвтаназия в нашем обществе не одобряется, – напоминает она, отстаивая тем самым приговор, вынесенный Трибуналом Ангелине Тиндер.