Снова почувствуй

Он задумчиво посмотрел на меня.

– О’кей.

– О’кей, – повторила я.

– Но что, если мама не вернется? – спросил он, в этот раз намного тише.

Эти слова задели меня до глубины души, и мне стоило невероятных усилий не измениться в лице.

Исаак быстрым шагом вышел из комнаты. Я услышала его в коридоре, прежде чем где-то громко захлопнулась дверь. С тихим вздохом я снова склонилась над Леви и убрала ему волосы с лица.

– Твоя мама вернется, когда ей станет лучше, Леви. Я твердо в это верю, и ты должен мне в этом помочь, – прошептала я.

Он медленно кивнул.

– Сладких снов. – Я встала с пола и выключила свет рядом с дверью, так что остался только светильник около кровати. Леви закрыл глаза и закутался в свое одеяло, а я вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Затем пошла в детскую комнату Исаака.

Осторожно постучалась. Когда он не ответил, я аккуратно приоткрыла дверь и заглянула в щелочку.

Исаак с опущенной головой сидел на кровати и не отрывал взгляда от своих рук. Я уже видела его грустным и подавленным, но таким – никогда. Мне было больно смотреть на то, как сильно он страдал. А больнее всего от того, что я не могла утешить его так, как хотела. Я бы обняла его и вообще никогда больше не отпускала, но… не имела на это права. Я оттолкнула его и заявила, что между нами все кончено, а теперь вынуждена жить с последствиями.

– Я неудачник, – глухо сказал он.

– Перестань, – серьезно ответила я и пересекла комнату. Лишь присев перед ним на корточки, я увидела, что он держал в руке фотографию. Распечатанный кадр, который я сделала на камеру Ариэль, когда Исаак и его мама вместе сидели за пианино и играли. Я бережно провела пальцами по снимку. Он получился чудесным, как и сам тот момент.

Исаак качнул головой.

– Я так и не смог нормально помириться с ней после той ссоры. Мы много месяцев по-настоящему друг с другом не разговаривали. И что мне делать, если она умрет?

– Прекрати. Немедленно, – настойчиво повторила я и обхватила его лицо ладонями. Пусть изначально я не собиралась к нему прикасаться… он обязательно должен смотреть мне в глаза, когда я буду произносить следующие слова. – Твоя мама не умрет, Исаак.

У него был точно такой же взгляд, как в тот первый вечер в «Хиллхаусе», когда меня возмутило, как с ним обращались те девушки. Как будто слышал и видел лишь меня, а все остальное в мире в тот миг ему стало совершенно безразлично.

Мне пришлось прочистить горло, чтобы продолжить.

– Кроме того, ты не узнаешь, как себя чувствует твоя мама, пока будешь прятаться тут. – Я поднялась и взяла у него из рук фотографию. Аккуратно положила ее на тумбочку возле кровати. Потом взяла его за руку. – А теперь пошли.

Он встал и пошел за мной безо всякого сопротивления. Ладонь оказалась теплой и живой, когда он переплел наши пальцы.