Эзра с трудом сглотнул. Он вновь посмотрел на кружку и погладил большим пальцем крайне неудачный рисунок баскетбольного мяча. Опять сглотнул:
– Если продолжишь говорить мне такую сентиментальную ерунду, я зареву. И поверь мне, это будет совсем не красиво.
Я протянула ладонь и быстро сжала его руку:
– Я тебя люблю, братик. Правда.
– Я сказал, чтобы ты прекратила.
– О’кей, о’кей.
Эзра сделал еще один глоток и довольно пробормотал:
– Ты взяла хороший шоколад.
– Все самое лучшее для самого лучшего Вонючки.
Он нащупал подушку у себя за спиной и кинул ее в меня.
– Не надо нянчиться со мной только потому, что я… в плохом настроении.
Я была на девяносто девять процентов уверена, что на самом деле он хотел произнести «страдаю от любви», но не сумел заставить себя это сказать.
– Но мне нравится с тобой нянчиться.
Эзра скорчил гримасу и отхлебнул еще горячего шоколада, прежде чем облокотиться назад и запрокинуть голову на спинку дивана. Пару секунд он пялился в потолок, затем слегка повернул голову, чтобы посмотреть на меня.
– Пожалуйста, не обижайся, но, думаю, мне нужно немного побыть одному. Чтобы подумать.
Я глубоко вздохнула:
– Само собой. Я буду рядом. И если что, сразу дай мне знать, ладно?
Он вскинул бровь:
– Пожалуйста, на это тоже не обижайся, но… тебе больше нечем заняться?
– Нельзя начинать каждое предложение со слов «пожалуйста, не обижайся», а потом добавлять «но» в надежде, что так оно прозвучит вежливее.