– Насколько я понимаю, у Старлинга все без изменений, иначе ты оставил бы мне записку. Ты ведь дежурил ночью, не так ли? К сожалению, сегодня я его не видел. Был на конференции, вернулся только к обеду.
Уиллс смотрел прямо перед собой на приближающуюся дверь кабинета Дэвентри.
– Да… да, без изменений. Но об этом я и хотел поговорить. Не думаю, что стоит продолжать эксперимент.
– Ах! – сказал Дэвентри.
Это рефлекс. Это означало что-то вроде: «Я ошеломлен», но Дэвентри отрицал возможность ошеломления в профессиональной сфере. Они вошли в кабинет и сели под дурацкий звук бьющейся головой об оконное стекло трупной мухи.
– Почему? – внезапно спросил Дэвентри.
Уиллс еще не сочинил ответ. Не мог же он рассказать о немертвом Старлинге с подушечками на глазах, похожими на монетки, о черных щупальцах, тянущихся к нему в лучах больничного освещения, о сформулированной, но подавленной идее, что его нужно как можно скорее начать лечить острым колом и серебряными пулями. Он вынужден был отгородиться импровизацией, словно наспех построенным земляным укреплением, зная, что у обороны десяток слабых мест, через которые ее можно пробить.
– Ну… все наши прочие случаи дают понять, что вмешательство в процесс сновидения приводит к серьезным психическим нарушениям. Даже самые устойчивые из наших добровольцев сломались менее чем через две недели. Мы уже пять месяцев каждую ночь не позволяем Старлингу видеть сны, и, хотя признаков отрицательного воздействия пока не наблюдается, наверняка мы все-таки наносим ему вред.
Пока Уиллс говорил, Дэвентри зажег сигарету. Теперь он помахал ею перед ним, словно пытаясь создать подходящий барьер – клубы дыма, – чтобы отгородиться от аргументов Уиллса.
– Боже мой, Гарри! – сердечно сказал он. – Какой же это вред мы наносим? Ты что-нибудь заметил, когда в прошлый раз тестировал Старлинга?
– Нет… Это было на прошлой неделе, а завтра ему предстоит новая серия тестов… Нет, я лишь хочу сказать, что все указывает на необходимость сновидений. Возможно, в нашей серии тестов нет того, который покажет воздействие отсутствия снов на Старлинга, но само воздействие наверняка есть.
Дэвентри невыразительно кивнул и сказал:
– Ты спрашивал, что обо всем этом думает сам Старлинг?
Честность снова вынудила Уиллса признать поражение.
– Да. Он сказал, что вполне готов продолжать. Утверждает, что чувствует себя хорошо.
– Где он сейчас?
– Сегодня вторник. По вторникам после обеда он навещает сестру в городе. Могу проверить, если хочешь, но…
Дэвентри пожал плечами.
– Не беспокойся. Видишь ли, у меня для тебя хорошие новости. На мой взгляд, шести месяцев вполне достаточно, чтобы выявить у Старлинга переносимость лишения снов. Далее нас интересует природа его снов, когда ему будет позволено их возобновить. Поэтому я предлагаю закончить эксперимент через три недели и все выяснить.
– Он, наверное, рефлекторно проснется, – сказал Уиллс.