Звуки сержантского голоса странным образом внушали уверенность. С тех пор как умерла Джози, Филип решил, что никто в мире более не знает, что, как и когда нужно делать и каким образом. Сам он часами сидел у окна, глядя на поднимающиеся вдали столбы дыма, неспособный ни реагировать, ни тем более строить планы.
Денис поднялась на ноги, зачем-то прикрывая грудь одеялом – прикрывать было нечего, так как и она, и Филипп были полностью одеты и все это время не раздевались.
Вошел третий, тоже рядовой, с мешком из джутовой ткани, в котором лежало что-то тяжелое. Увидев пистолет Филипа, он подхватил его, вытащил оставшиеся патроны и бросил оружие в мешок.
– Эй, это мой пистолет! – слабым голосом запротестовал Филип.
– В городе запрет на ношение оружия! – сообщил сержант. – У нас около двадцати тысяч трупов с огнестрелом. А это – ваш сын?
И он показал на Гарольда.
– Да.
– А другой ребенок, девочка?
– Девочка… – начал Филип.
– Она мертва, – произнесла Денис.
Сержант, нимало не удивленный, сделал пометку в своем блокноте.
– Понятно. Как это произошло? – спросил он.
– Гарольд ее убил. Хотите посмотреть на тело?
Слова Денис пробили брешь в спокойной, деловой манере, с которой сержант вел разговор. Опустив блокнот, он уставился на женщину.
– Я думала, она спит, но оказалось, что он ударил ее кухонным ножом, а потом прикрыл ее любимым одеялом.
Денис проговорила это спокойным, бесстрастным тоном. Неделя, проведенная в аду, лишила ее всех эмоций.
Сержант и рядовой-медик переглянулись.
– Я думаю, тут лучше позвать врача, – сказал рядовой. – Это за пределами моей компетенции.
– Согласен, – кивнул сержант. – Посмотри, закончил ли он с телами у соседей.
– Телами? – спросил Филип, сделав невольный шаг вперед. Они не были особенно дружны с семьей Фредериков – ограничивались кивками головы при встрече. Правда, когда разразился кризис, Филип подумал, что двум семьям неплохо было бы объединить силы и ресурсы, но на его стук соседи не открыли.