Овцы смотрят вверх

Роджер Хокин совсем не выглядел как человек, которого только что назначили вице-президентом компании. И тому были свои причины. Как он сообщил жене, причем с юмором, достойным висельника, он будет вице-президентствовать на поминках. Сегодня пришли плохие новости – гораздо худшие, чем кто-либо мог ожидать, за исключением, пожалуй, Тома Грея – эта холодная расчетливая рыбина, безошибочно прогнозировавшая любые тренды, могла знать о том, что случится, давным-давно. Или, по крайней мере, могла подозревать.

Ни для кого не было секретом то, что сошедшая в Тауэрхилле лавина нанесла «Городу Ангела» сильный удар, но последствия катастрофы, как это предполагалось, могли быть распределены между компаниями-перестраховщиками, в том числе и такими мощными, как лондонская «Ллойд». Да и в любом случае мог выгореть иск против авиакомпании, чей сверхзвуковой лайнер вызвал сход лавины.

Но этим утром поступила новость, что авиакомпания собиралась сражаться и привести доказательство, что катастрофа была вызвана не их самолетом, а землетрясением, которые наблюдались в Колорадо с 1962 года и происходили теперь достаточно часто. Само же судопроизводство могло занять не меньше года и обойтись истцу в миллион долларов.

Поэтому, когда Роджер Хокин вступит в должность, которую до этого занимал Билл Чалмерс, первым его делом будет сбросить с плеч добрую половину ответственности, которую он теперь нес, а именно – внешние операции «Города Ангела».

– Если бы мне только удалось добраться до этого вонючего идиота из Денвера, этого Филипа Мейсона! – сказал он, стиснув зубы. – Я бы ноги ему вырвал из задницы. И не только я…

Его речь была прервана криком из детской спальни, где к этому времени должен был уже спать Тедди, их сын. Мальчику было восемь лет, и он был счастливчик – страдал лишь периодическими приступами астмы. С того момента, как родители получили известие о своем скором переезде в Лос-Анджелес, они со страхом ожидали нового приступа, хотя пока им везло.

– Папа! Мама! Смотрите! Фейерверк!

– Господи! Этот парень еще не спит! – воскликнул Хокин, вскочив с кресла. – Сейчас я ему покажу фейерверк!

– Родж! Не сердись на него! – вскрикнула Белинда и бросилась вслед за мужем.

Оказалось, что мальчик не только не лежит в своей постели, но его и в спальне не было! Тедди был в заднем патио – стоял и всматривался в небо. Над городом не видно было ничего – только желтоватое отражение городских огней в низко висящей дымке, которая закрыла звезды еще в прошлом октябре.

– Немедленно вернись в дом! – крикнула Белинда, скользнув вперед мужа и подхватив мальчика на руки. – Сколько тебе говорить, чтобы ты не выходил без маски!

– Но я видел фейерверк! – вопил мальчик. – Прямо из своего окна. Я хочу досмотреть представление!

– Не вижу я никаких фейерверков, – пробормотал Хокин, глядя по сторонам. – Может, тебе приснилось? Пошли-ка в дом!

Глаза начинали слезиться от ночного воздуха. Хокин уже воочию видел, как они с Белиндой будут сидеть у постели сына всю ночь напролет с кислородной маской наготове, а ему этого хотелось в самую последнюю очередь. Завтра ему понадобятся все его мозги, и в самом свежем виде.

– Вот он! Наверху! – закричал Тедди и тут же закашлялся, стал задыхаться и сипеть.

Родители автоматически посмотрели туда, куда указывал их сын. Да, прямо над головами. Что-то очень яркое – огненный цветок!

И тотчас же – удар по крыше их дома и волна огня, которая мгновенно пропитала их одежду, прилипла к коже и убила их, кричащих и катающихся в агонии по плитке, покрывавшей пол патио. Отличный, кстати, напалм! Лучший в Америке, производства компании «Нефтяные продукты Бамберли».

Меры предосторожности

Уже дважды за эту неделю Остин Трейн видел, как этот человек, пытаясь остаться незаметным, провожает его до дома.

Первый раз он заметил его еще десять дней назад, когда нагружал вагонетки мусором и отходами для отправки на места хранения и переработки. Ошивался этот тип там, как будто бы интересуясь, не могут ли отходы, свободные от металла и пластика, послужить средством восстановления пустыни – там же чистый гумус! Но похоже было, что его больше интересовали люди, а не та работа, которую они выполняли.