Его выражение лица не смягчилось, оставаясь строгим. Обычное равнодушие сменилось на серьёзность, но мягкости или сочувствия он ко мне явно не испытывал.
– Осколок д-дома, что, если они его з-заберут? – напомнила я, решив, что он не видит выгоды для себя.
Я бы предпочла врезать ему, теперь со всей искренностью жалея, что отказывалась от уроков Руфуса по рукопашному бою. Кай бросил короткий взгляд в сторону полицейских и толпы зевак, а потом кинул Иво ключи.
– Подгони машину к воротам.
Иво сорвался с места и исчез в общей массе. Мне Кай ничего не сказал, только замешкался на пару мгновений, осмотрел моё лицо, будто искал нечто новое, и взял за трясущуюся руку. Я была так ошарашена этим жестом, что не сопротивлялась, когда он повёл меня к выходу с территории университета.
11
Наша с Сиршей квартира горела. Заметив дым из окна кухни, я распахнула заднюю дверь машины. Кай вдарил по тормозам, шины заскрипели, но я выпрыгнула из автомобиля ещё до его полной остановки. Ругань Кая поддержал даже Иво, но я не обратила на них внимания и бросилась к дому. Языков пламени видно не было, но дым вился из приоткрытой форточки.
Из-за пробок поездка от университета до дома растянулась почти на целый час. За то время я успела пару раз впасть в нервную трясучку, а после всё-таки расслабиться, будучи измученной всем произошедшим. Находясь на заднем сиденье, вдыхала запахи недопитого кофе в пластиковом стакане и очистителя, который дворники смахнули с переднего стекла, пока мы стояли на последнем перекрёстке. Я ущипнула себя, проверяя, что всё происходящее не сон.
Подбежав к дому, я бросилась к лестнице. Наша квартира на пятом этаже. В самом здании их тринадцать. Обычный жилой район, но старый, без красивых скверов или школ в шаговой доступности. Просто схожего типа постройки, стоящие вплотную друг к другу и изредка разделённые узкими проулками.
Либо действовало успокоительное, либо за сегодня я уже пережила достаточно кошмаров, но покорёженная входная дверь квартиры не вызвала у меня никаких эмоций. Пришлось дёрнуть её на себя несколько раз, чтобы она открылась. Изнутри повалил дым, я закашляла и замахала руками, пытаясь его разогнать. Со стороны лестницы послышались крики, люди из соседних квартир начали выглядывать, чтобы выяснить, в чём дело. Я вошла, прикрыв нос и рот рукавом. Из-за смога было плохо видно: если Сирша здесь, то она могла быть без сознания. Вслепую я нащупала у двери длинную металлическую кочергу. Мы жили не в самом благополучном районе, против людей достаточно иметь дома биту, но мы с Сиршей держим кочергу – всё-таки территория теневых неподалёку. Никогда не думала, что она пригодится, но вспомнив ониров, порадовалась нашей предусмотрительности.
Я вбежала на кухню, где полыхали стена и холодильник, пламя подбиралось к плите и трубам с бегущим по ним заревом. Пожары – не частое происшествие, потому что утечка зарева – редкое явление, но я торопливо перекрыла поток, чтобы не ухудшить ситуацию.
Я продолжала кашлять и хрипеть, часто моргала, бегло осматривая кухню. Сирши не было. Я отшатнулась от всполохов, когда лампы на потолке взорвались от жара, а имевшееся в них зарево подпитало огонь, и тот пополз дальше поверху.
Ноги заплетались, и дышалось с трудом. В комнате Сирши её тоже не оказалось. Я замахнулась кочергой на окно, чтобы получить хоть немного свежего воздуха, но вовремя вспомнила, что этого делать нельзя. О распахнутой двери я вспомнила слишком поздно. Огонь уже протянулся к свежему воздуху, пожирая маленький коридор. Я задрожала при виде пламени, очередная лампа лопнула. Бросилась в свою комнату – единственное ещё не проверенное мной помещение.
Я завопила, столкнувшись с ониром, тот обернулся с медленно изменяющимся лицом и ответил мне знакомым стрекочущим звуком. Кай говорил о коллективном сознании, будто отныне они все знают мой ночной кошмар. Однако спустя годы жизни в приюте лицо черноволосого незнакомца вызывало у меня не только страх, но и неконтролируемый гнев. Поэтому онир успел разве что ощетиниться и получил кочергой по голове. Стрёкот умолк, тварь зашаталась и упала с пробитым черепом, опрокинув всё, что было на моём столе.
Я огляделась, глаза слезились от дыма, но Сирши в комнате не было. Могла ли она не прийти домой? По времени это было невозможно. Может, ониры утащили её куда-то? Меня закачало, ещё немного, и я сама потеряю сознание. Прерываясь на хриплый кашель и едва шевелясь, достала осколок из-под ящика и запихала ожерелье в карман джинсов.
После этой мысли мне показалось, что я услышала голоса. Откуда-то далеко. Может, с лестничной клетки. Кажется, Иво.
Я всем телом вздрогнула от прикосновения к плечу, отпрянула и невольно сделала, как и всегда: резко развернулась, замахнувшись имеющимся оружием. В горле застрял злой вопль при виде знакомого лица, чужая рука без лишних усилий поймала кочергу, пальцы сжались, не позволив мне вырвать оружие. Я втянула голову в плечи, ожидая стрекотания, но существо молчало.
Не только его лицо было человеческим, но и руки. Настоящие пальцы сжимали металл, я не могла разобрать, оставался ли ожог: почти вся его кисть была грязной от копоти. Но даже если Жнец испытывал боль от кочерги, отпускать её он не торопился.
Он никак не изменился. Те же серые глаза, чёрные волосы. Теперь я могла оценить, что на вид ему около тридцати. Чёткие скулы, выразительный подбородок, местами черты резкие, и всё же внешность неестественно привлекательна, как у всех палагейцев и даориев. Уменьшившиеся зрачки выдавали ярость, но само лицо Жнеца оставалось бесстрастным. В другом случае я бы оценила его красоту, но опустив взгляд на губы, могла думать лишь о том, что никогда не видела его зубов. Ни оскала, ни улыбки. Он даже рта не раскрывал. По спине пошли мурашки, и я ужаснулась мысли, что вот-вот он откроет рот и его лицо превратится в устрашающую гримасу из самых жутких фильмов ужасов.