– С ягодами! – упорствует тот.
– Куплю, какой будет!
Верчу головой, пытаясь найти хоть одну тележку с выпечкой, но замечаю лишь чей-то дом с распахнутым на кухню окном. Оттуда тянет подходящими запахами, и я застенчиво подхожу ближе, мальчишка следует за мной. Умный малец, руки моей не выпускает, а так я бы убежала. Аккуратно стучу по оконной раме, привлекая внимание хозяйки или поварихи. Вряд ли она продаёт, скорее всего, готовит для своей семьи, но, когда она откликается на мой стук, я обещаю двойную цену за пирожок. Мальчик как приклеенный стоит рядом, демонстративно дёргает меня за рукав, так что меня начинает шатать. Я нехотя уточняю, есть ли абрикосовый. Женщина высовывает покрытую платком голову наружу, смотрит на нас пристально, как на попрошаек, но усмехается, завидев мольбу в больших глазах мальчишки. Уверена, что я не первая, у кого он так еду клянчит.
– Есть у меня с вишней. Подойдёт тебе, мальчонка? – спрашивает она у него, и ребёнок усердно кивает. Женщина продаёт мне два, но вначале прикрикивает на мальчика, чтобы он руки вытер.
Тот послушно вытирает всю грязь о красивый кафтан, женщина недовольно цокает языком, а я закатываю глаза. Мне бы стоило удрать, как только он отпустил мой рукав, но я почему-то плачу за еду и терпеливо жду, пока пройдоха всё доест. Удивляет он меня. Волосы мои наверняка заметил, но вместо испуга одна наглость полезла. Мальчишка уплетает угощение так быстро, что мы обратно к дороге не успеваем отойти, а он в рот уже всё затолкал.
– Отдала я тебе долг, теперь пойду, – хмыкаю я и хочу обойти его, но мальчик снова преграждает путь.
– Подожди, сестрица! Дам я тебе свою драгоценность.
Замираю, с опаской глядя на протянутую руку.
– Это один из моих любимых, братья говорят, что добрый это камень! Возьми! – с лучезарной улыбкой упорствует он, я протягиваю руку и ахаю, когда в ладонь падает не камень, а настоящий перстень.
На вид железное, но держит он красный с чёрными и оранжевыми прожилками яшмовый камень. Я верчу его, разглядывая. Решаю, что слишком это дорогой подарок, вскидываю взгляд и растерянно озираюсь по сторонам, потому что мальчишка уже сбежал. Не представляю, что теперь делать с кольцом. Надо бы найти ребёнка и вернуть, но и к травнице успеть необходимо. Надеваю кольцо на безымянный палец левой руки. Отдам, как замечу мальчишку.
Прогуливаясь по рынку, подхожу к одному из лотков, привлечённая фруктами, – скорее всего, остатки собранного урожая. Раздумываю купить пару крупных яблок отцу, но, покрутив первый плод в руке, вижу, что он гнилой. Хмурюсь, оглядывая остальные, перебираю груши и тёмные вишни, но слишком часто попадаются испорченные и вид у них сморщенный.
– Что с твоим товаром? Почему так много порченых? – интересуется выбирающая фрукты рядом со мной женщина в бело-золотом платке и тёмно-зелёной накидке, подбитой овчинным мехом.
– Плохой урожай нынче, – ворчит продавец. – И в прошлые годы такое было, но обычно мало. А тут целые деревья поражены проказой незнакомой.
– Говорят, и с зерновыми беда. Овёс и пшеница пострадали. Все словно больны чем-то, гниют изнутри, – заговорщически шепчет женщина-продавец соседней лавки с солью.
– Может, с водой что-то? – присоединяется один из покупателей.
– Дожди шли хорошие, в меру. И тепла было предостаточно, – парирует женщина.
– Порча от декабрьского колдуна, не иначе, – вновь вклинивается продавец фруктов. Он презрительно сплёвывает на землю, будто от одного упоминания о колдуне боится сам чем-то страшным захворать.
– Давно пора бы от него избавиться!
Толпа вокруг растёт, люди обеспокоены погибающим урожаем и привлечены обсуждением. Всегда так: стоит упомянуть колдуна, и люди начинают собираться вместе, обсуждая сплетни, байки да свои страхи.
– Помер он давно в том проклятом лесу, – отмахивается другой мужчина. – Столетиями его не видать. Небось замёрз в своих снегах.