Он не двигается, пока я первая не пришпориваю Вьюгу и не несусь ровно вперёд, лавируя между деревьев. Я двигаюсь стремительно, уклоняясь от веток, прижимаюсь к шее лошади, давая ей выбор, с какой стороны лучше огибать стволы. Лицо царапает падающий снег. Сзади раздаются крики, и в одном, я почти уверена, узнаю голос Даниила. Я шепчу извинения своей лошади каждый раз, когда мне приходится её подгонять. Оборачиваюсь назад, чтобы заметить, как Морок во всём чёрном сливается с тенями, но он отстаёт лишь немного. Однако Даниил со своими солдатами нагоняют нас слишком быстро. Их кони отдохнувшие, вероятно, ждали своего часа где-то рядом.
Трое солдат догоняют нас и пытаются оттеснить друг от друга, но я делаю, что велел Морок, сосредотачиваюсь на дороге вперёд и ищу границу. Вьюга так неожиданно выскакивает из-под деревьев и оказывает на пустом пространстве, что я едва успеваю сориентироваться, понять, что это и есть граница. Словно специально прорубленное пустое пространство шириной в пять метров, граница уходит вправо и влево, тянется, скорее всего, по всей территории пограничного леса, отделяя одну страну от другой.
– СТОЯТЬ! – ревёт капитан аракенцев, когда конь Морока, как и я с Вьюгой, выскакивает на границу.
Мы оба её пересекаем, но тормозим, попав под спасительную тень другой стороны, другой страны.
Мы на территории Серата.
Даниил и его пятнадцать солдат замирают на противоположной стороне. Мы все останавливаемся, глядя друг на друга. Однако, несмотря на защиту, всё ещё есть опасность, что Даниил будет достаточно отчаян, чтобы пересечь вражескую границу. Я внимательно слежу, как конь короля нервно расхаживает перед открытым пространством, не смея на него ступить, будто перед ним не пустая дорога, а стена огня. Даниил смотрит на Морока со свирепостью, что так ему не идёт. Она искажает его черты. Он тяжело дышит, разочарованный, что его цель так близко, но теперь и слишком далеко.
– Агата! Прошу тебя! – его лицо смягчается, становится печальным, когда его конь делает несколько шагов вперёд, ближе к нам, но ступить полностью на открытое пространство он не решается.
Теперь я могу разглядеть всю кровь на его нагруднике, вижу, что он ранен в левую руку в районе плеча, она плетью висит вдоль тела. На шее несколько царапин, а на лице кровь, но, похоже, не его, а тварей, что он убил.
Я ничего не отвечаю, удивляясь, что он и вправду чего-то ждёт от меня.
Всё кончено.
Морок и я слезаем с уставших лошадей, если Даниил пойдёт на отчаянный шаг, нам всё равно не скрыться, поэтому нет смысла изводить животных ещё больше. Сахарок и Вьюга отходят немного в сторону, Морок подходит ближе ко мне. Мой друг держится увереннее, его шаг спокойный, как и раньше, а голос ровный.
– Возвращайся домой, король. Эти леса опасны, а ваш род Рахмановых уже не столь многочисленный, – сухо бросает он.
– Ты… – выдыхает Даниил. – Ты спланировал всё это с самого начала.
Теперь он обвиняет Морока в своих грехах. Я слишком устала и даже не огрызаюсь, как сделала бы раньше. Только тру лицо рукой, не понимая, почему мы с ним разговариваем. Беру Морока за запястье, тяну за собой, чтобы уйти, но мой друг не двигается, продолжая неотрывно смотреть на Даниила. Меня удивляет его злость, что волнами распространяется вокруг.
Всё моё тело покрывается мурашками, когда я чувствую их. Я ещё не слышу, но уже уверена, что за мной следят множество глаз. Я цепляюсь за наруч на руке Аарона, пытаясь его предупредить, верчу головой, озираясь по сторонам. Чувствую, как опасность и напряжение дышат мне в затылок, и тогда я слышу треск сломанной ветки справа, шорох слева.
Сзади.
Со всех сторон сразу.
Со всех сторон на территории Серата.
Я сильнее сжимаю руку друга, но он не двигается, хотя, как и я, слышит, что мы в засаде. Лицо Даниила вытягивается, когда он переводит внимание за наши спины, я оборачиваюсь и тоже вижу их. В чёрно-серой форме, нагрудники и кольчуга слабо поблёскивают в тусклых лучах луны, затянутой тонкими облаками. Снег ложится на их широкие наплечники и капюшоны плащей, что прикрывают их головы. У каждого из них по тяжёлому мечу на поясе.
Мне тяжело сосчитать в этой темноте, но их не меньше сорока.