Двойник Запада

– Мы играем на двухструнном хэгыме[6]. Наён он понравился из-за сухого и печального звучания, поэтому и мне пришлось выучиться. – Я старалась удержать дежурную улыбку, однако горечь в голосе скрыть не удалось. – Я бы хотела играть на каягыме[7] или на комунго[8].

Дедушка понимающе кивнул:

– Ничего страшного, Аша. Через полгода ты можешь попросить Раяна научить тебя играть на каягыме.

Я резко замерла, шаркнув ногой и подняв пыль с дорожки, а дедушка зашёлся в задорном смехе, словно рассказал уморительную шутку.

– Похоже, ни он, ни Риша не рассказали. Этим двоим пришлось научиться играть на музыкальных инструментах. Риша изучила тонкости большой флейты, а Раян каягыма. Кстати, он будет выступать вместе с тобой на празднике близнецов.

Я разинула рот, пытаясь представить Раяна играющего на музыкальном инструменте, но картинка никак не хотела появляться в голове, будто он и музыка никак не могли быть вместе. Я невольно улыбнулась, поняв, что задумал дедушка. Рассказывая мне об этом, он прекрасно знал, что я поделюсь с Джуном, а уже к вечеру весь храм будет знать о Раяне, играющем на каягыме.

Возможно, таким способом дедушка хотел помочь нам сблизиться, догадываясь, что мы теперь будем умолять его поиграть для нас. А может, просто решил развлечься, предвкушая картину того, как Раян будет пытаться отделаться от наших просьб. Я сильнее стиснула в руках корзинку, чувствуя ещё большее волнение оттого, что мне придётся выступать вместе с хранителем.

Глава 10

Я с трудом сдержалась и рассказала Джуну и Наён услышанное лишь после того, как мы покинули храм. К паланкину нас проводили дедушка с Ришей, Раян был слишком занят делами. Это и к лучшему: уверена, я бы не смогла промолчать, увидев его.

Мы приехали в поместье семьи Ян на закате. Былая лёгкость между мной и Наён пропала, и мы вернулись к своим ролям. Из-за приближающегося праздника близнецов остаток недели будет наполнен наставлениями, репетициями игры на музыкальном инструменте и примеркой различных платьев, что стало в разы утомительнее, чем казалось в детстве.

Однако всё началось даже раньше. На рассвете я нервно вздрогнула, проснувшись от шума снаружи. Я не попыталась встать, чтобы узнать о происходящем, наоборот, завернулась в одеяло и прикрыла глаза, надеясь, что мне удастся поспать ещё хоть час. Только я отвлеклась от ржания лошадей и снова погрузилась в дрёму, как кто-то открыл дверь моей спальни.

– Поднимайся. Уже заря.

Я с трудом разлепила глаза. Тора держала светильник и с улыбкой разглядывала моё помятое после сна лицо. Живи я в храме, ранние подъёмы были бы обязательной частью моей жизни, но роль двойника Наён имела хоть один плюс: обычно меня будили после рассвета.

Топая, в комнату зашла Наён. Волосы растрёпаны, лицо не менее сонное, чем у меня. Она недовольно запахнула халат, но безропотно следовала за старшей сестрой, которая выглядела опрятно и собранно, словно встала пару часов назад.

– В чём дело? – пробубнила Наён, едва сдерживая зевок, а Тора закрыла двери моей спальни.

Этот павильон выделен специально для нас. Раньше, когда у Торы был двойник, Ая, мы жили вчетвером, но теперь лишь я и две сестры. Охрана внутрь наших личных покоев не заходит, а слуги появляются в определённое время. Такие правила установлены не ради нашей свободы, а чтобы уменьшить количество свидетелей, если мы совершим ошибку и как-то выдадим себя. Наши истинные личности даже в поместье наместницы известны единицам.

– Прибыли гости из Эвира, – начала Тора, зажигая лампу, которая сильнее разогнала полумрак. – Мы ждали их ближе к вечеру, но…

– Что?! – перебила Наён, её хриплый голос сорвался на изумлённый писк.

Смысл слов дошёл и до меня, я моментально села в кровати.

– Эвирцы?!