Золото в тёмной ночи

Когда теялийка возвращается с заказом, Дарен уже старается меньше привлекать внимание. Он наклоняет голову вниз так, что светлые волосы падают на глаза, и, как только порция блинчиков оказывается перед ним на столе, моментально приступает к завтраку.

– Вы должны были двигаться прямо по территории Илоса, но теперь ваш путь окажется длиннее, – говорит Элиот серьёзным тоном, медленно пережёвывая свою еду. – Всегда идите вдоль Теневого залива. Вы сразу поймёте, что пересекли границу Илоса. Тяжело не заметить, когда зелень сменяется пустыней. А дальше найдёте дорогу. Скорее всего, отсюда путь займёт два дня и две ночи.

Я внимательно слушаю, запоминая информацию.

– В Илосе часто бывают песчаные бури, обязательно отыщите торговцев и купите защитные маски, – мы с Дареном киваем, вспоминая истории о беспощадном песке, который забивается в любую щель. – И запаситесь едой и водой перед тем, как пойти в пустыню. Зной и жажда – ваши главные враги.

Элиот продолжает деловито перечислять проблемы, с которыми мы можем столкнуться на пути, однако при этом всё время смотрит в свою тарелку. Его лицо кажется расслабленным, почти скучающим, но по голосу и словам заметно, что мужчина за нас переживает. Я стараюсь подавить улыбку. Они и вправду похожи с Мальтой: скрывают заботу за маской раздражения или безразличия.

– Говорят, столица Илоса Паргада прекрасна, как звезда в песках, – на лице исарийца вдруг появляется мечтательное выражение.

Пару раз я уже встречала подобный взгляд у некоторых путешественников, которые из любопытства приезжали на Острова. Он выдаёт жажду странствий, желание увидеть всё возможное, мечту узнать тайны других народов.

– А что вы можете рассказать о торжествах в честь конца Чёрной Зимы? – внезапно спрашивает кахари.

Я и Элиот озадаченно поворачиваемся к нему.

– Ты не знаешь о празднике? – капитан в замешательстве смотрит на парня.

– Мой отец – исариец. Они не отмечают эту дату, так как именно в этот день погибла Теяла. Сколько бы я ни спрашивал, он лишь ругался, называя это «святотатством» и «неуважением к принцессе». Мама родилась в Илосе, но там, как и в Каидане, особо не празднуют этот день. Только в Теяле торжества проводят с размахом. Мама ответила, что никогда не была в Астаре, поэтому знает разве что рассказы от других, – пожимает плечами Дарен. – Но вчера люди в таверне упомянули праздник, и мне вдруг стало интересно. Элиот, ты ведь исариец, ты согласен с моим отцом?

– Я действительно родился в Исаре, – кивает мужчина, – но всё детство жил то на родине, то в Теяле и спокойно отношусь к этому торжеству, не считая его чем-то неправильным. Хотя сам был на празднике только однажды.

– Торжества в честь конца Чёрной Зимы также называют Хокхан, – начинаю пояснять я другу. – Лайла говорила, что они длятся два дня. Первый – день поминок Теялы. Жители облачаются в белые одежды, так как именно этот цвет знаменует скорбь. Также все стараются молчать, тишиной стремясь почтить память принцессы. Вечером же по рекам и каналам города в сторону океана запускают зажжённые фонарики. Огонь – символ Теялы. Вода – Шейна. Такие разные стихии вместе в этот момент служат знаком родства, частью единого, как были едины по крови Теяла и истинный предок теялийцев – Шейн.

Пока я рассказываю, меня тёплой волной окутывают воспоминания о том, что именно истории Лайлы о её родной стране потихоньку вытащили меня из пучины страха и отчаяния, когда я плакала ночами, скучая по семье, которую даже не могла вспомнить. Тогда, сидя с новой матерью перед камином, я восторженно представляла ночные каналы, заполненные дрейфующими зажжёнными фонариками, и забывала о своей беде.

– А на следующий день проходит карнавал, – продолжаю я. – Весь город пестрит, украшенный яркими цветами и огнями бумажных фонарей. На всех улицах проводятся различные представления, стучат барабаны, и до самой ночи, а иногда и до утра звучат песни. Самые главные представления проводят на площади перед дворцом, потому что в этот день король Юн с семьёй выходит, чтобы насладиться праздником вместе с народом.

– Я слышал, что в этот день они демонстрируют наследие Шейна и управляют водой. Показывают, что теялийцам нечего переживать, ведь они под их покровительством, – согласно кивает Элиот, дополняя мой рассказ. – Но самому мне не удалось посетить подобное представление.

После того как наши тарелки пустеют, мы расплачиваемся, берём свои вещи и покидаем постоялый двор. Свернув на главную дорогу, мы все замираем, понимая, что пришло время расставания. Здесь наши пути разойдутся.

– Спасибо тебе, Элиот. Скорее всего, ты спас нам жизнь, – Дарен на прощание пожимает руку капитану. Тот отмахивается, заметно, что такие комплименты его немного смущают.

– Ты вернёшься на Острова? – спрашиваю я Элиота.

– Вначале я собирался так поступить. Но ночью решил, что там меня ничего не держит, – честно признаётся мужчина. – Как бы я ни ненавидел эту старую каргу Мальту, я попытаюсь узнать, куда её забрали. А ещё хочу выяснить, насколько правдивым был тот слух про свадьбу принцессы Айлы. Если там есть хоть крупица истины, боюсь, что мы все окажемся на пороге новых разрушений.