Золото в тёмной ночи

– И ты ответил ему отборной бранью?!

– Не знаю, насколько отборной, но изысканности в моих словах точно не было. Однако я успел перечислить всего половину известных мне ругательств, когда он приказал меня избить.

– Идиот! – беззлобно бросаю я, чуть сильнее сжимая руку Дарена.

– А ты как?

– В порядке, не переживай за меня.

Я наклоняюсь вперёд, прижимаясь лбом к металлическим прутьям. Приятель делает то же самое с другой стороны, закрывая глаза и тяжело выдыхая.

– Я попытаюсь вытащить тебя, Дарен. Попробую найти выход. А ты…

– Нам пора, Ойро, – прерывает меня Энис, но не подходит близко, давая нам ещё несколько секунд.

– А ты оставайся в безопасности! Не ищи неприятности и копи силы. Я найду способ сбежать отсюда! – быстро шепчу я, а друг пытается ухватить меня за руку, однако исарийка снова торопит.

– Ойро…

– Не смей нарываться, Дарен! Ты нужен мне, – это всё, что я успеваю напоследок сказать проводившему меня тоскливым взглядом пленнику. Энис заставляет меня снова надеть маску, уводя по коридорам обратно в сторону выхода.

* * *

Я не забываю регулярно капать настойку в глаз, но её остаётся меньше чем на неделю. Через пять-шесть дней я буду сидеть в соседней камере с Дареном. Может, меня нарекут прокажённой. С таким изъяном в служанках держать точно не станут, боясь сглаза. Тут даже Мальта мне не поможет. Я понимаю, что самый простой план – это вновь добраться до Дарена, снять с него жгуты и воспользоваться его способностями. Но я не знаю, где находятся Алан и Мальта, а потом и без того избитому другу придётся перенести уже четверых, включая его самого. Справится ли он?

За время, проведённое во дворце, я почти не попадаю в неприятности, за исключением нескольких новых порок розгой. Однако сегодня ночью мне совсем не спится. Несмотря на все старания, сон не идёт, и я просто ворочаюсь в кровати, не в силах выкинуть из головы образ друга в тюрьме. С нашей встречи прошло уже три дня. Надев форму служанки и маску, я решаю использовать бессонную ночь как удачное время для того, чтобы найти какой-нибудь удобный проход к тюрьме среди потайных коридоров для слуг.

По ощущениям, я трачу несколько часов, прежде чем мне удаётся обнаружить дорогу в нужном направлении. Я часто выхожу в неправильном месте, блуждая по узким тоннелям. Но, увидев, что теперь вход в королевскую тюрьму стерегут не меньше семи каиданцев, мне приходится повернуть назад. Нужно пробраться на кухню и придумать план, найти что-то среди запасов, что можно подсыпать охранникам в еду. Меня успокаивает мысль, что хотя бы есть возможность добраться до тюрьмы. Я запомнила путь, теперь нужно как-то избавиться от стражи и проникнуть внутрь.

По дороге назад все коридоры дворца освещены редкими ночными фонарями, за которыми следят несколько специальных слуг. Света достаточно, чтобы не упасть, но и тёмных углов, где можно затаиться, остаётся немало. Я вновь прячусь за гобеленом от проходящих мимо охранников. Это уже третий патруль, на который я натыкаюсь. Ничего хорошего не случится, если они меня заметят, поэтому мне приходится зажимать ладонью собственный рот, чтобы случайно не издать ни звука. Руки потеют, я сильно нервничаю, вжимаясь в стену.

– …осталось три дня!

– Я не верю, что это и вправду произойдёт!

– Как ты думаешь, она действительно такая красивая, как говорят?

Совсем близко. Я чувствую, как гобелен колышется, когда двое мужчин проходят мимо.

– Это вряд ли! У меня в полку, который их сопровождал, служит дядя. Он вчера приехал пораньше. Упомянул, что с лицом у неё что-то не то.