— Тут, видишь ли, все непросто, — сказал он. — Вторжения имперской армии через перевал боятся разве что дурачки. Перекрыть дорогу несложно, уж это-то Федор продумал. Армии проще пройти через Альград. Мирное вторжение — совсем другое дело. Наш князь решил потягаться на торговом поле с имперцами. Канцлер Воронцов — очень умная сволочь, а гётские дельцы в хитрости и оборотистости нам не уступают. Мы постараемся переиграть, но что получится — пока непонятно. И это я еще не учитываю сложности с полянскими общинами и ваши колдовские расклады.
Про полевиков Анна мало что знала, а с «колдовскими раскладами» было еще мутнее, чем с торговыми. С одной стороны, проектом занимались ведущие специалисты — практики, цвет магических корпораций. С другой — руководство Академии сначала смотрело на перевал как на очередную блажь владетельного князя, а потом внезапно резко осудило профанацию великого искусства. Анна не слишком интересовалась академическими сплетнями, но даже она слышала, что ректор презрительно высказался: «Боевой маг расчищает место для дороги, а заклинатели работают в кузнице? Вы еще цирковое представление для черни устройте, уважаемые профессора».
Кто-то внял начальственному окрику и отказался от работы с князем Федором. Другие маги ректору вежливо поклонились, но намек проигнорировали. Господа из «Тамариска», «Короны» и «Хрустального шара» предполагали, какие прибыли принесет торговля артефактами на огромном имперском рынке. А чтобы войти в концессию, созданную князем Федором, нужно как можно лучше проявить себя при постройке дороги.
Ректор на такое пренебрежение резонно обиделся, и в Ученом совете произошла большая свара. Договориться светила магической науки так и не сумели, и пока все оставались при своих. Одни строили перевал, другие их демонстративно презирали, третьи безуспешно пытались всех помирить.
Анна попыталась связаться с научным руководителем — посоветоваться и узнать новости. Но древний мертвый некромант не ответил. Видимо, был занят вопросами поважнее.
Она грустно шмыгнула носом и пошла перетряхивать сундуки в поисках приличного наряда на завтрашний малый прием у князя. Придворных платьев у нее не водилось, но парадная мантия выпускника Дракенберга вполне подходила к случаю. Только надо проверить, все ли пуговицы на месте, и погладить ее, что ли…
Некроманты носят серое.
Можно подобрать массу поэтических сравнений. И гранитные надгробия, и потемневшая кожа мертвецов, и пепел, и еще какая-нибудь муть. Маги до такого не опускались.
Серое — потому что серое. Тысячелетняя традиция.
Кому нужно — те в курсе, что мэтр в юности ходил в волчьей шкуре, и облик некромантов — дань уважения Великому. Остальных это не касается.
Ментальщики любят красный. У них эпитетов хватает: кровь, жизнь, сила, власть. Перед факультетом круглый год цветет огромная клумба алых маков в память о магах-медиках, не рассчитавших силы на спасение жизней. Или возомнивших слишком многое; или попросту надорвавшихся, пытаясь перекроить живое, или… Ментальщики — самый большой факультет, они придумали множество вариантов использования магии, и не все эксперименты безопасны.
Если вдаваться в детали, толпа ментальных медиков угробила намного больше живых существ, и разумных, и неразумных, чем немногочисленные некроманты. В том числе ментальщики убивают и себя — по глупости, неосторожности или из-за неверной оценки ситуации. Но они же и спасают.
Всех, кроме себя.
Анна носила серую мантию с красной накидкой и часто ловила на себе удивленные взгляды. Некромант-ментальщик? Ах, да, это же та самая… сумасшедшая девица. В слове «сумасшедшая» звучала смесь зависти и недоумения — как так? Иметь возможность стать великим некромантом и отказаться от этого — ради чего? Жалости? Сочувствия? Религиозных убеждений, простите за выражение? Колдунья — богомолка, очень смешно. Впору в балагане показывать.
Анна повесила отглаженную мантию на плечики и улыбнулась сама себе. Вот и пригодился мой балаган, господа. И не кому-нибудь, а самому владыке Гнездовска.
Такие мысли отчетливо пахли гордыней, но сейчас Анне это было необходимо. Ее признали.
Не «лучше бы нормально занималась некромантией», не «подойдет и плохой ментальщик, раз другого нет», не «в экспертизе сгодишься» и не полуподпольные эксперименты с переводом силы смерти в силу жизни, возможность и пользу которых еще нужно доказать.
Ее, некроманта-теоретика, позвали работать по основной специальности.
Победа, Аннушка?
Февральский ветер завывал на перевале. Укатанная промерзшая земля была идеально чистой — снег сдувало на обочины, к низким скрюченным деревцам и грудам камней. Справа была почти вертикальная скала, слева, в паре метров от дороги, вниз уходил обрыв.
ebooksa