– Потрясающе! Нужно непременно выпить. И не возражай, я угощаю.
"Не возражай!" – поддержал испанского сослуживца мой внутренний оппортунист.
В портовом кабаке, типичном злачном заведении невысокого пошиба, только Джона Силвера с попугаем не хватает, мистер Гладстон обрисовал расклады.
– Ваших сюда прибывает много. Конечно, все такие мужественные, боевые, хотят дальше сражаться против Германии. А какого же хрена не воевали на Родине и в Войске Польском? Не обижайся, Анджей, я не пытаюсь тебя оскорбить. Но мои соотечественники и французы прямо так говорят.
– Понятно. А какой выход?
Рыжий коротыш отхлебнул пива. Из наёмников, защищавших небо Мадрида исключительно за деньги, он был самый симпатичный, дерзкий и независимый.
– Стать подданным британской короны. Или гражданином США – тоже неплохо, но не то, не то…
– Разве это просто?
– Охрененно не просто, – Джонни потрепал меня по плечу. – Но для тебя можно решить вопрос. Дело в том, что я в Румынии по бизнесу. Да, не прохлопал денежки, как бедняга, забыл его имя…
– Сэм. Сэмюель Гершвин.
– Точно. Как переживал! В общем, я наладил дело, продавая авиационные запчасти румынам. А сейчас услышал – набирают в авиашколы, дают преимущество англичанам, имеющим опыт в военных действиях. Усёк?
– Тебе сам Бог велел. Мне что с того?
Прохвост наклонился ближе.
– Сделаем из тебя подданного короля Георга. Не возражаешь? В общем так. Остатки товара я гружу на "Трент", он отплывает через сутки. В экипаже недавно представился матрос, кажется – Вилли Хант его звали. У меня плохо с именами, особенно после трёх литров пива. Короче, я договорюсь с кэпом. Будешь – Билл Хант.
– И кэп меня точно возьмёт? Нахрен ему это?
– Двести фунтов совсем не нахрен. Я же бизнесмен, разве не могу ли помочь старому товарищу по оружию? В Британии отдашь мне четыреста. Так по-честному?
Бизнес со стопроцентной рентабельностью не может быть нечестным. Тем более мой инвестор рискует – вдруг разобьюсь раньше, нежели погашу кредит. Кстати, нет гарантии, что за корочки новопредстваленного грешника он отдаст двести фунтов, а не пятьдесят.
– Согласен! Ну, а родственники Ханта? И английский у меня, скажем мягко, не Оксфорд.
– Из родственников у него только жена. Та, что в каждом порту новая и без двух фунтов не узнаёт. За пару недель в море язык выучишь. Я Ханта, конечно, не видел, но сдаётся мне – он не Шекспир был. Жить захочешь – справишься.
Есть ещё куча деталей, например – биография. При зачислении в ВВС наверняка не такие простые сержанты, как записывающие в пехотное пушечное мясо. С другой стороны, на пути в Англию сверстаю сравнительно правдоподобную анкету бродяги-моряка и немного лётчика-любителя, который походя отправил к праотцам лучшего испанского аса. Прорвёмся!