– Иди, – сказал он. – Они ждут, чтобы ты их сразила.
Мы с Эме провели экскурсию по выставке для поклонников искусства, критиков, арт-дилеров и прессы. Вокруг нас гуляла публика, а обслуживающий персонал разносил шампанское и закуски.
– Эта первая комната называется «Весна в пустыне», – сказала Эме. – Художник готов расцвести в своем даровании.
Я наклонилась к Эме.
– Расцвести в своем даровании?
– Просто смирись, – пробормотала она в ответ.
В «Весне» были представлены мои работы из художественной школы: пирамиды и сцены в пустыне, Нил и Сфинкс.
Эме привела нас в следующее помещение, называемое «Крик». Рисунки Египта, только теперь из цепочек слов. Мои крики о помощи. Их было немного – только те, которые Джимми и доктор Чен спасли за несколько недель до первой процедуры лечения.
Я услышала испуганное бормотание и приглушенные разговоры, когда группа вытянула шеи, чтобы прочитать крошечные цепочки слов. Я подняла голову и увидела одну.
Моя кожа покрылась мурашками. В амнезии было так одиноко, но те дни было труднее вспомнить, и они исчезали с каждым мгновением рядом с Джимми и Джеком.
– Далее у нас «Поворотный момент», – сказала Эме.
Здесь была выставлена только одна картина: разрушенный холст Нью-Йорка. Букет небоскребов прорастал из Центрального парка, и черные полосы краски зачеркивали голубое небо.
Я снова вздрогнула и тихо помолилась за всех, кто подвергся нападению, жестокому обращению или издевательствам – мальчиков на игровых площадках или женщин, пойманных в собственных кроватях, – которые чувствовали, что у них не осталось голоса.
Затем настал «Переход». Здесь была картина в стиле Джексона Поллока, которую я нарисовала после первой процедуры. Другой вид крика о помощи. Желание быть свободным, чтобы узнать мир и все его цвета. Не сковывать себя рамками холста.
В слабо освещенной нише размещались картины, которые я сделала после того, как вернулась амнезия. Все картины нью-йоркской ночи, виды из отеля «Артхаус». Несколько других полотен, показывающих Таймс-сквер в геометрических цветных плоскостях. Абстракция, как фотографические вспышки.
– Это, – драматически сказала Эме, – называется «Пейзаж снов».
Я улыбнулась.
– Как тонко.
– Тихо, им нравится.