Я моргнул и покачал головой.
– Это было потрясающе, чувак, – продолжал Коннор. – Ты все сказал правильно. Идеально.
– Ага, – пробормотал я. – Идеально.
Коннор нахмурился.
– Не надо.
– Чего не надо?
– Не бери в голову. Подумаешь, большое дело. Когда она заплакала, у меня напрочь выключился мозг. Знаешь, гораздо проще замолчать и обнять девушку, если она расстроена. Это у меня лучше получается. По телефону общаться трудно. Но ты просто отлично подобрал слова и успокоил ее.
«Чтобы она была счастлива. Только ее счастье имеет значение».
Я цеплялся за эту мысль, боролся с ощущением неправильности, возникшим из-за того, что я обманул Отем. Снова.
– Она приедет в Бостон на День благодарения, – проговорил я. Мой грубый акцент выходца из южного района Бостона снова вылез наружу – во время разговора с Отем я тщательно его скрывал. Я так сильно стиснул зубы, что у меня заболела челюсть.
– Спасибо тебе, старик, – сказал Коннор. – Это было потрясно. Ты просто волшебник.
– Ага.
Он склонил голову набок.
– С тобой все в порядке, да?
– Что? Ага. В полном. Просто устал. И ушибы побаливают.
Коннор кивнул.
– Итак. Вернешь мне мой телефон?
Я сообразил, что до сих пор крепко сжимаю в кулаке мобильный.
– Ах, да, точно.
Я нехотя отдал Коннору телефон.