– Что?
– Отем сказала, что любит мою душу. Вот только моя душа… мне не принадлежит – проговорил Коннор с горечью. Он указал на меня пальцем. – Моя душа – это ты.
Я захлопал глазами. Эти слова, произнесенные тихим голосом, лишили меня дара речи, а потом меня словно обняли теплые руки.
«Она любит меня».
– Коннор…
– Она влюблена в «слова моего сердца». Это не я, старик, это ты.
– Нет, – возразил я, качая головой. – Она любит не только слова. Ей нравится, как ты ее смешишь, как ты о ней заботишься…
– Ага, я ее смешу, – проговорил Коннор. – Наверное, так и есть. Именно поэтому она вчера вечером лежала со мной в постели и со слезами на глазах говорила, что влюбилась в меня, потому что я ее «смешу».
Он подошел к холодильнику и вытащил с полки бутылку пива. В пять часов утра.
«Эгоистичный засранец, ты перешел черту, слишком много сказал в тех письмах и все испортил…»
– Я так устал от всего этого дерьма, – сказал Коннор, сделав большой глоток. – Так устал быть пустым местом.
– Ты вовсе не пустое место, – возразил я, стараясь говорить уверенно. Нужно во что бы то ни стало все исправить. – У тебя есть то, что ей нужно. То, чего больше никто ей не даст.
«То, чего я никогда не смогу ей дать».
– И что же это? Деньги? Ей плевать на деньги.
– Не только деньги. Ты сам. Рядом с тобой люди чувствуют себя лучше благодаря одному твоему присутствию. Все тебя любят. Она заслуживает такого человека, который…
– Который что, Уэс? Богат? Популярен? За кем не закрепилось прозвище Амхерстская Задница?
– Да, – ответил я напряженным тоном. – Именно так.
– Итак. – Коннор опустился на стул напротив меня. – Как давно ты влюблен в нее?
– Я не влю…
Коннор вскочил, и на миг мне показалось, что он разобьет пивную бутылку о мою голову.