– Ничего, – сказал Коннор, по-прежнему не глядя на меня. – Просто… – Он резко качнул головой, и тень его красивой улыбки снова показалась на лице. – Ничего. Все прекрасно.
– Прекрасно?
– Нет, боже мой, нет. Все более чем прекрасно. – Он обнял меня и прижал к груди. – Я просто… слишком много всего. Тренировочный лагерь был настоящим адом, и мы уезжаем менее чем через неделю. А теперь еще это… Нужно все это осмыслить.
Я замерла.
– Я не хотела еще больше усложнить тебе жизнь.
– Нет-нет, ты не усложняешь мне жизнь. Нет.
– Мне показалось, ты почувствовал…
– Все хорошо, – заверил он меня и снова обнял.
Я ждала, что он снова заговорит, но Коннор напряженно молчал. Я повернула голову и заглянула в его глаза – лицо Коннора было мрачно, от улыбки не осталось и следа.
– Коннор, что случилось?
– Малышка, я просто устал. Уже несколько месяцев не могу толком выспаться и не знаю, что сказать, чтобы…
– Да?
– Не знаю, что ты сейчас хочешь услышать.
– Я хочу услышать тебя, – сказала я. – Хочу услышать все, что ты захочешь мне сказать.
Коннор кивнул.
– Дай мне немного поспать. Если я посплю, мне станет лучше. Обещаю.
– Хорошо, – медленно проговорила я, укладываясь рядом с ним. – Конечно. Ты, наверное, совершенно обессилен.
Через несколько минут он заснул. Я лежала рядом, пытаясь успокоить смятенное сердце, пытаясь не думать о том, что, возможно, совершила ужасную ошибку. Грудь Коннора под моей щекой мерно поднималась и опускалась.
«Он просто устал, только и всего».
Наконец я задремала и проснулась на рассвете, когда Коннор тихонько высвободился из-под меня и встал. Полуприкрыв веки, я наблюдала, как он одевается.