Среди тысячи слов

Она выбралась из пикапа и захлопнула дверь, а затем помахала мне с тротуара. И не двинулась с места.

«Она ждет, когда я уеду».

Обычно ничто не заставило бы меня сдвинуться с места, пока я не убедился бы, что она в безопасности, дома. Но я сделал исключение и, развернув пикап, направился обратно на восточную окраину города, в свой дерьмовый трейлер. В окне заднего вида Уиллоу рылась в сумочке. Возможно, она искала ключи от дома, но я сомневался в этом. И, завернув за угол, понял, что коричнево-серый дом, перед которым я остановился, принадлежал не ей.

Глава семнадцатая

Уиллоу

В понедельник утром на уроке английского мистер Полсон находился на своем обычном месте и листал бумаги. Энджи сидела за партой в мешковатых джинсах, ботинках Dr. Martens и черной футболке с надписью «Я довольно-таки классная, но много плачу».

Увидев меня, Энджи достала телефон, потрясла им и приложила к уху с изумленным выражением лица.

– Алло? Алло? Он работает? – она опустила руку и одарила меня многозначительным взглядом. – Это был риторический вопрос, если тебе интересно. Откуда я знаю? Потому что мои настоящие друзья Кэролайн и Джоселин звонили мне на выходных.

– Прости, – промямлила я, плюхнувшись за парту. – Мне не хотелось говорить, ясно? Мне не всегда хочется говорить по телефону. В действительности мне вообще редко хочется говорить по телефону.

– Понимаю. Многим уже не нравится говорить по телефону. Вот для чего функция сообщения, – она повернулась на стуле и, опершись на руку, посмотрела на меня. – Ты сказала, что позвонишь после того, как я отвезла тебя в центр. Я решила, это значит, что ты мне позвонишь. Но ты не позвонила. Поэтому мне пришлось позвонить тебе. Ты не отвечала. Потом я провела выходные, считая, что Айзек Пирс убил тебя и скинул тело в канаву.

– Ты так не считала, – сказала я, закатив глаза.

– Тебе не все равно, о чем я думала? Думаю, что все равно, – она развернулась на стуле лицом к доске, потом резко повернулась обратно. – Слушай, не знаю, как там в Нью-Йорке, но здесь друзья не перестают отвечать друг другу просто так. – Она подняла руки ладонями ко мне. – Я не сталкер, я не твоя мама, не твоя няня. Но ты могла бы написать мне. Все, больше ничего не скажу.

Она развернулась. И только это она и сказала мне за весь урок.

«И что?» – подумала я, пытаясь восстановить свой защитный барьер «мне все равно». Я очень давно перестала пытаться поддерживать дружбу. Мои нью-йоркские друзья сказали мне то же самое, что Энджи. Говорили мне сотню раз, пока один за другим не сдались. Моя лучшая подруга Микаэла продержалась дольше всех. Она подозревала, что летом что-то произошло, но я вообще отказывалась с ней говорить о чем-либо, боясь, что наружу выплеснется моя худшая история. Ко Дню благодарения она перестала мне звонить. Ее последнее сообщение пришло за неделю до рождественских каникул:

Пожалуйста, поговори со мной.

Я не ответила. Когда мы переехали в Индиану, мы купили новые телефонные номера, и я отдалилась от всех, кого раньше знала. Вычеркнула себя из их жизней.

Я и не думала, что мне будет так больно от того, что Энджи повернулась ко мне спиной.

Прозвенел звонок, и она поспешила прочь из класса, даже не взглянув на меня. Взяв свои вещи, я последовала за ней к ее шкафчику.

– Ты права, – сказала я. – Мне жаль. Правда. Ты была мне такой хорошей подругой, а я просто… забыла, каково это.

Она одарила меня странным взглядом, а затем повернулась к шкафчику, чтобы поменять учебники.