Я улыбнулась при виде милых пар перед собой и ощутила болезненную печаль. Я взглянула на Джастина Бейкера, и оказалось, что он смотрел на меня. На его губах появилась дружелюбная любопытная улыбка, и я быстро отвернулась.
– Повтори еще раз, кто такой Лаэрт? – спросила я Энджи.
– Брат Офелии, – сказала она и закатила глаза. – Девочка, тебе нужно поработать над этой пьесой. Начни с прочтения.
Тем днем Энджи подвезла меня в центр Хармони после школы.
– Напомни мне расписание репетиций.
– Вечером в понедельник, среду, пятницу и в субботу днем, – сказала я. – И потом они будут каждый вечер на неделе и все выходные с приближением премьеры.
– Я смогу подвозить тебя сюда, и мы иногда сможем тусить в «Скупе», но тебе все равно нужно что-то делать до семи часов, – она положила руку на руль. – Почему ты не хочешь поехать домой?
– Потому что не смогу сюда добраться, – сказала я. – Все в порядке, честно. Мои родители – зацикленные на себе придурки, но не хуже того.
– Ладно, – сказала Энджи. – Знаешь, когда ты только зашла в класс со своими диснеевскими волосами и манхэттеновской одеждой, я подумала, что ты тоже зацикленная на себе дура. Но по мне ты нормальная, Холлоуэй.
– Спасибо, МакКензи, – я собрала вещи. – Собираюсь пойти в библиотеку часа на четыре.
– Предложить тебе, как провести время?..
– Я прочитаю чертову пьесу.
Она засмеялась.
– Напиши мне, если не сможешь уехать.
– Спасибо, – сказала я, вылезая из машины. Я нагнулась к ней. – Большое спасибо, Энджи. За многое.
Она улыбнулась.
– Не надо сентиментальничать, милая. И я хочу подробный отчет о том, каково видеть Айзека Пирса в действии.
Я закатила глаза.
– Возможно, и у меня самой получится немного поиграть на сцене.
Она сжала руку в кулак.