Он не сдвинулся со своего места в углу, чтобы занять стул, а стул с другой стороны от меня все еще был занят. Мне бы хотелось, чтобы это место было заполнено запахом сигаретного дыма и геля Айзека, а не дорогим одеколоном Джастина. Но Айзек был вычеркнут другим способом. Отец подписал документы ОТХ только при условии, что я не буду иметь никаких отношений с Айзеком вне сцены. Папа не дал бы мне играть в пьесе, если бы узнал, что я общалась с «этим проблемным недоучкой, живущим на свалке».
Слова ранили так, словно были обо мне. Айзек помог мне с прослушиванием, когда меня почти тошнило от нервного напряжения. Он казался придурком, но только на поверхности. Словно броня с миллионами трещин, которые издалека не видно, но вблизи…
«И в тебе есть пламя, не так ли? – мысленно спросила я его. – Ты защищаешь его ценой своей жизни. Мое пламя может задуть легчайший ветерок. Ты никого к себе не подпускаешь. Ты не преступник, ты при исполнении. Все время. Почему?»
Мои крестики на страничке превратились в знаки вопросов. Какая мне была разница? Не было. Не могло быть. Я захлопнула тетрадь.
Мартин Форд зашел в комнату вместе с помощником режиссера Ребеккой Миллз. В руках они несли груду красных блокнотов, похожих на блокнот Айзека.
– Официальный сценарий, – сказал Мартин, когда актеры расселись по местам. – Нам всем нужно быть на одной странице. Буквально.
Я отложила книгу из библиотеки и положила тяжелый сценарий на колени. Как только мы все сели, Мартин встал в центре круга и повернулся, чтобы обратиться к нам всем.
– Моей первой командой режиссера будет…
Актеры-ветераны закончили в унисон:
– Выучить. Текст. Наизусть.
– Правильно, – сказал Мартин. – Запоминайте все. Вы не сможете играть со сценарием в руках. Вы можете изображать страсть, но не играть. Это две разных вещи. – Он развел руками, словно комната была такой же широкой, как африканская саванна. – Мы хотим смотреть во внешний мир и изучить широкие богатые просторы шекспировских слов вместо того, чтобы попасть в ловушку… – он согнулся, поднося руки к лицу, – опущенных глаз, носов, прилипших к карте.
Я поерзала на стуле. Вся эта фигня была взаправду. Мартин Форд был настоящим режиссером, и это был серьезный спектакль и… «О боже мой, я все испорчу».
– Понимаете? – спросил Мартин. – Я даю вам три недели, затем начну выбирать дублеров. Так что давайте начинать.
Мартин рассказал немного о себе и произнес короткую речь о том, почему выбрал «Гамлета» – не просто чтобы самому сыграть Полония, пошутил он, затем заставил нас всех встать и представиться и рассказать о роли, которую будем играть.
Когда круг подошел к Лоррен, она выпрямилась на стуле.
– Меня зовут Лоррен Эмбри, и я играю Гертруду, королеву Дании, мать Гамлета.
Я прикусила губу и краем глаза заметила, что Джастин делает то же самое. Мы обменялись быстрыми изумленными взглядами. Я ощутила ледяной взгляд Айзека до того, как увидела его, – его сердитый взгляд быстро стер улыбку, на смену пришло жаркое смущение. Ребенка, пойманного на передаче записочек.
– Айзек Пирс. Гамлет, – сказал он.
Я смотрела на свои ноги, пока не подошла моя очередь.
– Уиллоу Холлоуэй. Я играю Офелию, – сказала я, уверенная, что в любую секунду они поймут, что это ошибка и скажут мне, что я ошиблась комнатой.
ebooksa