– Еще бы, – промурлыкал Ной.
На этот раз был неспешен и нежен. Он неторопливо одарил лаской каждый дюйм моего тела, пока я, одурманенная им, не простонала исступленно его имя.
Поздним утром мы сели на поезд, идущий от Центрального вокзала до Нью Канаана. На станции было не так людно, как в рабочий день, но залы вокзала все равно звенели от эха сотен шагов. Ной весь путь держался вплотную ко мне и расслабленно выдохнул, только когда мы заняли наши места на стареньком «Амтраке».
– Мама закатит истерику, – предупредил он меня, как только поезд отъехал от станции. – Приготовься к нескончаемым объятиям и слезам. Отец пожмет тебе руку как при закрытии деловой сделки, а Ава, закончив кричать на меня, скорее всего, тоже обнимет тебя.
Я кивнула со слабой улыбкой, глядя на размытый за окном пейзаж.
– Шарлотта?
– Ой, прости. Звучит замечательно.
Он повернулся ко мне:
– Ты почти все утро молчишь.
– Нервничаю, наверное. Встреча с твоей семьей – большое дело.
– Они полюбят тебя, – Ной снял и сложил солнцезащитные очки. – Ты думаешь о вчерашнем вечере?
– О грабеже или о том, что было позже? – спросила я, пытаясь обратить все в шутку. – Мы за рекордно короткое время перешли от жуткого и страшного к восхитительному и чудесному. Не верится, что это случилось за одну ночь.
Ной наклонился и поцеловал меня. Я улыбнулась, но беспокойство не отступило.
– Мне все кажется, что я что-то забыла дома. Выключить плиту или запереть дверь. Но потом я вспоминаю, что у меня больше нет скрипки.
Ной опустил незрячий взгляд.
– Прости меня, Шарлотта.
– Ты ни в чем не виноват, Ной, – мягко ответила я. – Ты должен это понимать. Теперь, когда все позади, у меня такое ощущение, будто я потеряла часть себя. Так глупо. Я целый год почти не прикасалась к скрипке. Во всяком случае, не играла всерьез. Но только я что-то почувствовала… – я тяжело вздохнула и улыбнулась. – И, да, я сильно нервничаю из-за встречи с твоей семьей. Но ведь там будет Люсьен,
– Да. У них с отцом нечто похожее на рабочий отпуск.
– Хорошо, – я откинулась на спинку сиденья. – Будет здорово повидаться с ним.
Чем ближе поезд подъезжал к Коннектикуту, тем сильнее я нервничала. Даже знакомство с ровесниками давалось мне нелегко, что уж говорить об общении с людьми, живущими в огромных особняках и носящими такие имена, как Грейсон Лейк III. Я чувствовала себя сельской дурочкой или хиппи в своем свободном богемном платье и сандалиях. Родственники Ноя представлялись мне высокими, и рядом с ними я буду казаться маленьким ребенком, едва дотягивающимся до их подбородков.