– Могу я усадить ребенка в автокресло?
Я медленно кивнул. Пора было уходить. Я хотел держать Оливию в своих объятьях вечно или схватить и бежать с ней прочь… Но я просто поцеловал мою девочку в щеку.
– Я люблю тебя. Скоро увидимся. – Я передал Оливию в руки Джилл. – Веди себя хорошо, милая.
– Веи ся холошо, папочка.
В груди все сжалось, и я занялся выуживанием бумажки из кармана, чтобы отвлечься.
– Это название отеля в Сакраменто, где я остановлюсь, – сообщил я Эбботам. – Это мой номер телефона. Это номер Дарлин, соседки сверху, и Елены.
Эти слова я тоже не произнес вслух, спрятав их за жесткой, лишенной всяких эмоций маской.
– Если вам что-то понадобится и вы не сможете дозвониться до меня, позвоните кому-то из них, – попросил я.
– Обязательно, – ответил Джеральд.
Они оба, казалось, ждали, что я сделаю и скажу что-то еще.
– Ладно… вот и все, наверное, – пробурчал я.
Очевидно, это были неправильные слова. Джеральд поджал губы и проводил супругу к машине.
Элис подарила мне последнюю, маленькую улыбку.
– Удачи.
Я смотрел, как они забираются в машину и как взревел двигатель.
– Господи, помоги мне пройти через это, – прошептал я.
Я не мог пошевелиться. Как и в прошлые выходные, я прирос к асфальту, пока внедорожник с Ливви, надежно пристегнутой внутри, не скрылся за углом. Невозможно было уйти: если бы суд предоставил Эбботам полную опеку, я бы преследовал их машину до тех пор, пока в моих легких не осталось бы кислорода. Глупая затея. Никакой пользы от этого не будет, если закон встанет на их сторону.
Меня не покидало ощущение, что закон предал меня, когда я так старался всю жизнь выступать на его стороне, был его защитником. И теперь мне предстояло посвятить три дня тому, чтобы доказать, что я все еще могу это делать.