Сейчас и навечно

– Дай свитер, пожалуйста, – попросила я.

– Я должен тебе кое-что сказать. – Сойер потянулся за старым, поношенным свитером с дырками на манжетах. – Это самый уродливый свитер, который я когда-либо видел.

Я хихикнула и тут же охнула от боли, поморщившись.

– Не смеши меня. Больно.

Сойер натянул свитер мне на плечи. Мои глаза закрылись, и я не хотела их открывать. Усталость после выступления и боль утягивали меня в царство снов.

Сойер смахнул прядь волос с моего лба.

– Постарайся немного поспать, неизвестно, сколько еще мы здесь проторчим.

– А как же ты? Тебе нужно идти. Уже так поздно, тебе надо заниматься…

Он покачал головой, подпирая подбородок тыльной стороной ладони.

– Ты заботилась обо мне целую вечность, – сказал он. – Теперь моя очередь.

Я улыбнулась, и мои глаза слипались от яркого света, заливающего комнату. Стоило мне задремать, как вернулась медсестра. Она перебинтовала мою ногу, надела на нее тяжелый ботинок и вручила мне костыль.

– Костыль к твоему бабушкиному свитеру, – сказал Сойер, толкая меня на коляске по больничному коридору.

– Ха-ха, юрист-юморист.

– Я здесь на всю ночь, ребята.

Я надеялась, что это окажется правдой.

Мы взяли такси до дома, где Сойер с легкостью пронес меня по двум лестничным пролетам, опустил, и я попробовала наступить на ногу, тут же застонав от боли.

– Они сказали, что я смогу ходить в этом, – воскликнула я, хватаясь за плечо Сойера. – Как думаешь, они солгали, чтобы избавиться от меня?

Без лишних слов Сойер снова поднял меня на руки, прижимая к себе, донес до моей кровати в алькове между кухней и диванчиком под окном и осторожно усадил.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Воды, наверно. А потом ты можешь пойти заниматься. Я не хочу задерживать тебя.