– Отлично. Только дай я сначала здесь запру, – подчеркнуто добавила я, и Фрэнки пристыженно опустил голову, словно побитая собака.
У моей единственной сотрудницы, Луизы, сегодня был выходной. Я взяла сумочку из задней комнаты, повесила на дверь табличку «Скоро вернусь» и подошла к стоявшему на тротуаре Фрэнки Дауду.
– Может, выпьем кофе? – спросила я. – Что-нибудь съедим?
Он пожал одним плечом.
– Если хочешь.
Я ясно видела, что он проголодался. И отчетливо понимала, что у него не было денег.
Кажется, да. Он выглядел так, будто не ел целую неделю.
– Заказывай что хочешь, – предложила ему я, когда мы устроились в небольшом кафе на Хилл-стрит. Порой, во время перерыва, я забегала сюда, чтобы перекусить.
– Спасибо, – еле слышно пробормотал он и заказал суп и сэндвич.
– Мне только кофе, – сказала я Люси, официантке.
Фрэнки казался смущенным.
– Ты не будешь есть?
– У меня живот скрутило узлом, я даже думать не могу о еде. – Я скрестила руки на груди и наклонилась к нему: – Знаешь, я вовсе не в восторге от того, что сижу здесь, отчаянно желая услышать твои слова. Потому что целых три года у меня ничего не было. Даже надежды.
– Я знаю. Прости, Шайло. За многое.
Я напряглась, сердце бешено забилось в груди.
– Ладно. Я слушаю.
Фрэнки, не глядя на меня, теребил в руках салфетку.
– Мой отец умер. Несколько дней назад. Сердечный приступ.
Я откинулась на спинку стула, переваривая услышанное.