– Просто расскажи ей, что случилось, – раздраженно произнес Джон Лоусон. – Она прошла через ужасное испытание…
Дуни поднял костлявую руку, сверля меня взглядом.
– Когда выяснилось, что вы оказались в заложниках во время ограбления банка, адвокат защиты попросил судью Фитцпатрика допросить присяжных на предмет влияния их отношения к ситуации на правильность вердикта. Он так и сделал, но ничего не нашел. Во всяком случае, ничего подозрительного. Некоторые присяжные, естественно, выразили беспокойство по поводу вашего состояния, но все считали, что смогут продолжить заседание и вынести справедливый вердикт, несмотря ни на что.
Я облегченно выдохнула, пытаясь не подавать виду. Мои руки так крепко сжали колени, что ногти впились в кожу.
– Да, я слышала. Я рада.
– А потом случилось это.
Дуни развернул свой ноутбук и запустил видео с новостным репортажем KTLA[6].
Женщина-репортер стояла на темной подземной парковке вместе с десятком других репортеров, слоняющихся вокруг.
– Каким-то чудом пострадали только два заложника. У одной женщины было сломано четыре пальца. Другой заложник, мужчина, который, как известно, почти собственноручно положил конец противостоянию между грабителями банков и полицией, получил огнестрельное ранение в спину, но по-видимому, его состояние стабильное. Мы только что подтвердили, что внутри находится еще один заложник и…
Бурное движение, размытые изображения, и крик репортера:
– Вот она!
Я смотрела отрывистые, снятые вручную кадры, на которых мы с Дрю выходим из больничного лифта. Репортеры засуетились, и Дрю заслонил меня, ринувшись к своей машине, но не раньше, чем объективы десятка камер запечатлели пятна крови на моей одежде.
– Тебя называют Всемирной Джеки Кеннеди, – сказал Дуни, захлопнув ноутбук.
– Мне очень жаль, детка, – Джон Лоусон похлопал меня по плечу. – Полагаю, ты догадываешься, что произошло дальше.
– Защита снова запросила допросить присяжных заседателей, – отрешенно проговорила я.
– Верно, – сказал Дуни. – Почти единогласное мнение о влиянии произошедшего в отношении к делу. Судебная ошибка, – он указал на меня пальцем. – Мы были почти победителями, пока ваша небольшая больничная фотосессия не завалила дело.
– Мистер Дуни, я… я не знала, что там была пресса. Откуда мне было знать? Меня только освободили… – мои слова замерли на устах, сомневаюсь, что мне вообще следовало открывать рот.
– Это не твоя вина, Алекс, – Лоусон пристально посмотрел на Дуни. – Не так ли?
– Вы знаете нашу философию, мисс Гарденер, – Дуни обратился ко мне, проигнорировав своего партнера. – Мы представляем интересы наших клиентов не только в зале суда. Мы
Я глубоко вздохнула, расправив плечи.