Нэнси протянула руку, и я приготовился к толчку, которым неизменно сопровождалось прикосновение к жизни незнакомца. У нее оказалась сильная хватка. Во время рукопожатия я уловил недоверие и желание защитить Фиону.
– Приятно познакомиться, Николай, – медленно произнесла она, разглядывая мои татуировки и пирсинг.
– Взаимно.
Оторвавшись от меня, Нэнси посмотрела на Фиону.
– Извини, что не вовремя, но у меня через двадцать минут важная встреча. Всего на час, может, немного больше, но если ты занята…
– Нет, все в порядке, – ответила Фиона. – Ник, мы ведь можем подождать час?
– Конечно.
Нэнси испытывала сомнения. Тем временем ее дочь уставилась на меня большими карими глазами и задала вопрос, который из-за вежливости не смогла Нэнси:
– Почему на твоей коже так много рисунков?
– Называются татуировки, – ответил я. – Рисунки на коже.
– А как ты их нарисовал? Ручками и фломастерами?
– Нет, иголками.
Любопытство Хейли сменилось настороженностью.
– Тебе было больно?
Напряженное внимание Нэнси охватило меня, словно зажало в тиски. Тут имелся лишь один правильный ответ.
– Конечно. Очень больно.
– Ненавижу иголки, – заявила Хейли. – Они плохие. Это похоже на уколы?
– Что-то в этом роде.
Нэнси немного расслабилась и, повернувшись к Фионе, достала из сумочки несколько банкнот.
– Я очень ценю твою помощь, Фи. Честное слово, ровно час.