Сахар и золото

22
18
20
22
24
26
28
30

– Забери деньги, – отмахнулась Фиона, но проигнорировав, Нэнси сунула двадцатку ей в руку.

– Ты моя спасительница, – выдохнула соседка и бросила на меня еще один взгляд. – Приятно познакомиться, Николай. Пока, Хейл. Веди себя хорошо.

Она поцеловала дочь в щеку и вышла.

– Нэнси прекрасная мама, но чересчур заботливая, – сказала Фиона, накручивая прядь волос на палец.

– Понимаю, – произнес я с легкой улыбкой на губах. – Я не совсем подхожу на роль няни.

– Что это? – спросила Хейли, указывая на пирсинг в моих ушах. – Сережки?

Усмехнувшись, я опустился на колени перед девочкой. Она протянула руку и коснулась пирсинга в моем ухе. Я замер, давая ей возможность хорошенько его рассмотреть. От Хейли пахло чистотой, свежим бельем и маргаритками.

– Такие тяжелые! – воскликнула она, теребя маленькими пальчиками пирсинг. – Острые?

– Есть немного. Постарайся не надавливать на кончик.

– Тебе было больно, когда их вставляли в уши?

– Сейчас мне уже нет, – покачал я головой. – Но сначала да, болело, – добавил, стремясь так преподнести малышке информацию, чтобы ее мама не злилась.

Хейли склонила голову набок.

– Зачем ты делаешь то, что причиняет тебе боль?

– Я… – И пусть причину я знал, но не издал ни звука.

Девочка взяла мое лицо в свои маленькие ладошки.

– Больше так не делай, хорошо? – попросила она, а затем обняла меня за шею.

Я замер, ощутив окутавшую меня силу привязанности Хейли – белых облаков, хлопка и детской присыпки. Вдыхая ее искреннюю доброту, прикрыл глаза.

«Никакой больше боли…»

На несколько секунд я познал покой другого рода, не похожий на тот, который дарила мне Фиона. А затем Хейли разрушила чары пронзительным криком в мое ухо:

– Лемони!