Каисса

Она звонко засмеялась. Двойник тоже загоготал из темноты. Их смех разнесся прекрасной акустикой аудитории и зазвенел колоколом в ушах Богдана. Он вытянул перед собой руку и посмотрел, как мелко трясутся пальцы.

– Чтобы продолшить развивать ваш творческий потенсиал, чтобы задуманные вами проекты реализовывались. Надо постоянно освобождать внутрьеннего мальчьишку. Скажите, пожалу́ста, вы редко говорите о моем фантоме. Разве он не похож на мальчьишку?

Нет, двойник в голове не был похож на мальчишку. Это Таисия хотела, проектируя образ фантома для гипноза, чтобы он получился милым ребенком, который возвращал бы Богдана в самые светлые моменты детства и мотивировал к творчеству. Чтобы можно было с ним разговаривать о сказочных фантазиях и переносить их в реальность в виде зарисовок или, например, стихов. Таисия говорила, что Богдан слишком зажат, формален и ему важно подружиться с внутренним ребенком, который есть у каждого, чтобы научиться проявлять эмоции.

И это работало бы, будь у него действительно проблема с творческим блоком, как он расписывал Таисии. Богдан на сеансах пускал пыль в глаза: говорил, что хочет развиваться вне полиции, хочет завоевать весь мир, реализуя смелые творческие проекты. Наверное, рядом с такой девушкой он и правда способен был – хоть на секундочку – поверить, что и впрямь сможет когда-нибудь стать именитым мастером, устраивать свои выставки. Или декламировать собственные стихи со сцены, чтобы им восторгалась молодежь в клетчатых рубашках и ярких кедах…

– Ну что, упустил свой шанс потрахаться, бездарь? – донесся ехидный голос из темноты. – Как там: «Звон свой спрятать в мягкое, в женское»?

Богдан закрыл рот ладонью и ссутулился. Нужно игнорировать двойника. Таисия-то его все равно не видит.

Будь фантом мальчиком, все было бы не так плохо. Но тот был точной внешней копией Богдана, зеркальным отражением. А еще – отвратительным типом. Две недели назад Таисия сделала какой-то укол и прописала регулярный прием таблеток, а также провела сеанс гипноза. Уже на следующее утро, за завтраком, Богдан услышал голос, пожелавший приятного аппетита и хорошего рабочего дня. Это казалось странным. Но психотерапевт сказала, что любые необычные проявления нормальны для ее методики. Нужно просто расслабиться и подыгрывать. К вечеру Богдан уже видел его. То есть себя. То есть двойника.

Сначала тот был даже любезен. Иногда появлялся рядом, ходил возле заново повешенной книжной полки, выбирал какую-нибудь книгу оттуда и читал ее вслух. Считал подходы и повторения, когда Богдан занимался в зале. Напоминал принять таблетки вовремя. Они вместе пили чай, и двойник говорил, какие они с Богданом классные, какое вокруг неотесанное быдло, дурацкое начальство, а эти программисты вообще неприспособленные к жизни и высокомерные, как же хорошо, что их согнали за решетку, где им самое место.

Но однажды фантом задал неудобный вопрос.

В первый раз это было вечером, на кухне: «Как думаешь, кто там был, на том заводе? Не просто же так нас наградили за обычный склад с паленой водкой». После этого двойник стал задумчивым. Начал часто задавать вопросы, по каждому поводу, как обычно делают маленькие дети: «Интересно, что подумали тогда те парни с поэтического вечера про нас?», «Как вообще полковника вот так посадили на цепь сторожить бездарей в глухомани?», «Ты знал, что зэки получают четыре твоих зарплаты?», «Зачем ты читаешь, раз ничего не понимаешь?»

Потом, не дождавшись ответов от Богдана, начал выдавать тезисы: «Ты ничего не можешь закончить – не стоит и начинать», «А вот наш старший брат Градислав уже в Партии Равенства работает, его из ФСБ взяли в личную охрану самого…», «Эти рисунки твои – просто убожество».

– Да. Фантом похож на меня в десять лет, – ответил Богдан. – Он помогает мне очень. Ваша терапия дарит мне вдохновение, и я верю, что смогу в обозримом будущем уволиться из органов и посвятить себя творчеству. Ну и денег заработать.

– У вас обязательно все полушьится! Вы – прекрасный, – щебетала Таисия. – Хотьите откровенность? Я сама пробовала свою терапию. И мой фантом был тошно как я! Сначала она была очень вредная, пару раз мы ругались в голос даже! Но в конце мы стали льутшими подругами. Я научилась ладить даже с неприятными людьми. После этого я утилизировала любимую Таечку. Скучаю иногда.

Богдан развернулся боком к Таисии, чуть сполз назад, укрывшись за образовавшейся складкой бескаркасного кресла. Таисия вопросительно вздернула брови и наклонила голову в попытке восстановить зрительный контакт.

По своему двойнику Богдан точно скучать бы не стал.

«Забудь про Таисию, такая девушка не твоего уровня, ты ничего не сможешь ей дать» – помнится, после этих слов Богдан решил избавиться от доппельгангера и перестал принимать таблетки. Но фантом не исчез. Зато стал агрессивнее. В нем проснулось какое-то похабство и вульгарность. Почти половину своего эфирного времени в голове Богдана фантом сыпал пошлостями по поводу Таисии, травил матерные анекдоты, рассказывал всякие интимные подробности из своей жизни. То есть из их жизни. То есть из жизни Богдана. Пару раз Богдан прямо при сослуживцах вслух срывался на своего «мистера Хайда», чем заслужил репутацию крайне странного персонажа и едкие шепотки за спиной.

Таисия увлеченно что-то рассказывала, жестикулируя и иногда хихикая.

– Тая! – Богдан неожиданно для себя резко прервал психотерапевта, повысив голос. – Как вы убираете фантомов?!

Таисия нахмурила бровки и раскрыла рот.

– Ничего себе ты быдло! Ты напугал ее, брат. – Тень из темноты скользнула к Таисии. В свете лампы возник двойник, одетый в рубашку и джинсы. Он обнял растерянную Таисию, посмотрел на настоящего Богдана презрительно и сморщил нос.