Поцелуй шелки

– Мы составим тебе компанию, – говорю я. – Хотя, осмелюсь предположить, наш внешний вид вызовет много вопросов. – Я перевожу взгляд с себя на Дориана. На мне нет ничего, кроме рубашки и плаща из тюленьей шкуры, в то время как на нем только брюки. К счастью, рубашка все еще достаточно длинная, чтобы прикрыть мои бедра. Кроме того, солнце встало совсем недавно. Вряд ли в Люменасе кто-нибудь просыпается в такую рань.

– Найдется ли в вашем театре рубашка моего размера? – спрашивает Дориан. – Я должен вернуться в церковь, чтобы сообщить отцу Виктору, что выбрал для себя невесту. – Он улыбается, отчего мое сердце трепещет.

– Хорошо, – говорит Подаксис, хлопая в ладоши. – Я немного тороплюсь, так что можем мы уже отправить в путь?

Как только мы входим в театр, я понимаю, почему Подаксис так спешил сюда прийти. Надя, в шелковом халате, с выбившимися из-под шпилек для завивки темными волосами, выбегает из-за кулис. Останавливая взгляд на мне, она грозит указательным пальцем.

– Почему ты всегда убегаешь и заставляешь меня волноваться? Ты не знаешь, где Подаксис? Я искала его повсюду. Он нацарапал для меня какую-то странную записку, будто хотел попрощаться, и…

– Прости, Надя, – сдвинув брови, Подаксис делает шаг вперед.

С широко раскрытыми глазами Надя застывает на месте. Она оценивает его с головы до ног, почти так же, как я, когда впервые увидела в этой форме.

– Мне так жаль, – повторяет он. – Я не должен был оставлять эту записку. Я был… напуган. И много чего другого происходило, и я…

Она делает шаг, который, кажется, лишает моего друга дара речи. Затем еще один. И еще. Каждый последующий менее настороженный, чем предыдущий, пока, в конце концов, она не останавливается прямо перед ним. Медленно Надя протягивает руку к его волосам, проводит пальцами по прядям цвета морской пены, с пристальным интересом изучая их. Я чувствую, что мы с Дорианом здесь лишние, но боюсь пошевелиться и разрушить этот волшебный момент. Надя проводит рукой по лицу Подаксиса, затем по изгибу челюсти. Наконец, ее губы изгибаются в улыбке, и она сжимает моего лучшего друга в объятиях.

– Дакс, – шепчет она.

Он крепко обнимает ее, и от увиденного у меня наворачиваются слезы. Он сделал это: сменил форму и признался в своих чувствах. Или, по крайней мере, начал это делать. Полагаю, ему еще есть что сказать, но сомневаюсь, что он хочет делать это при зрителях. Я подталкиваю Дориана, показывая, что нам пора уходить, но, как только мы делаем шаг, Надя и Подаксис отпускают друг друга. Мы замираем, но эти двое не могут оторвать друг от друга глаз. Проходит всего мгновение, прежде чем Подаксис срывается с места и завладевает ее губами. Так же быстро он отстраняется с выражением ужаса на лице.

– Прошу прощения, – говорит он. – Слишком дерзко с моей стороны.

Надя притягивает его к себе за воротник и заглушает его слова очередным поцелуем. Она обвивает руками шею Подаксиса, пока он притягивает ее еще ближе, скользя руками вверх по ее спине. Шпильки для завивки со звоном падают на пол.

– Пойдем, – шепчу я Дориану. Едва сдерживая смех, мы убегаем за кулисы.

Позже тем же вечером я возвращаюсь в церковь Святого Лазаро. Я сижу на передней скамье, закутавшись в свое отороченное соболем пальто. Сестры Дориана, расположившиеся справа от меня, яростно перешептываются, время от времени бросая на меня многозначительные взгляды. Справа от меня – Подаксис и Надя, их пальцы крепко переплетены. В конце скамьи, ближе всего к проходу, виднеется Глинт МакКриди, вцепившийся в свой блокнот и ручку, готовый зафиксировать первые же признаки чего-нибудь интересного. Позади меня – заполненный зрителями неф. Вывеска возле церкви, гласящая, что конкурс невест возобновляется для заключительной Церемонии благословения, вызвала настоящий ажиотаж. Я прикусываю губу и, подавляя желание поерзать, изо всех сил стараюсь держать руки на коленях. Мой взгляд по-прежнему прикован к помосту, хотя сейчас на нем никого нет. Представление начнется в любой момент.

Я помню, как впервые оказалась здесь. Кажется, это было целую вечность назад. Так много всего произошло с тех пор, как я пришла сюда с мыслью оборвать человеческую жизнь. Сегодняшний день принес еще больше событий, поэтому я не отказалась бы остаться в своей постели. Ради этого я бы даже согласилась продолжить воровать на городских улицах. Последнее, чего мне хочется, – выставлять себя напоказ, особенно после речи, которую я произнесла с этого самого помоста в прошлый раз. Тем не менее отец Виктор настоял на том, чтобы больше не откладывать конкурс. Сегодня вечером он закончится.

А для меня начнется новая жизнь…

Я до сих пор не знаю, что именно произойдет. После сегодняшнего вечера все изменится. Я стану принцессой, которой больше не нужно прятаться. Стану влюбленной женщиной. Я вернула тюленью шкуру, так что вольна пойти куда угодно и делать что захочу.

Но что бы я ни делала, я буду делать это с ним.

От этой мысли у меня теплеет на сердце, а волнение начинает отступать. В этот момент на помосте появляется фигура, которая подходит к фортепиано. Посвященный Джереми. Он начинает играть, и аудитория замолкает. Мой пульс учащается, когда боковая дверь открывается и в неф входит отец Виктор. За ним следует брат Биллиус, а после – он. Моя любовь.