Избранное

— Да мне сидеть некогда, я только…

— Ну, погоди, я сейчас, — сказал поп и вышел.

Вернулся он только час спустя.

— Что за невидаль, слышь, купил я себе в Лудоше у одного моца телка. А телок этот вот уж другую неделю не сосет. Сроду у меня таких не было…

— И у нас такой был, вполне нормальный телок. Вот увидите, такой вымахает, что не узнаете…

— Вот оно как! — удивился поп. — И у вас такой был? А я думал, только мне такой попался. Ну раз так, то и тревожиться мне не к чему, успокоил ты меня. Хорошо, что сказал тебе, а то беспокоился я: выживет ли? Надо бы мне сразу сообразить, что у таких хозяев, как вы, всякие телки побывали…

Он вышел в другую комнату и вернулся с молитвенником, в облачении: надел на шею епитрахиль.

— Становись на колени, — велел он Валериу.

— Я не болен. Не за тем я пришел, чтобы вы молитвой хворь из меня изгоняли.

Поп удивился.

— Не за тем? Что ж ты молчал, человече? А я-то тебя сколько ждать заставил. Думал, хворый ты, изгонять болезнь пришел. Кто-то мне сказывал, уж не припомню кто, будто ты того малость, по ночам мерещится тебе всякое… — Поп многозначительно повертел пальцем около виска, показывая, что он имеет в виду.

— Злые языки выдумали, — оправдывался Валериу. — Не верьте, батюшка…

— Раз ты говоришь, так оно и есть. Однако с человеком всякое случиться может. Видать, и у тебя что-то стряслось, раз ты ко мне пришлепал. К попу да лекарю люди не от большой радости бегают, не чай пить. Ну, говори, что у тебя, с Аной, что ли, неполадки?

— Да что вы, батюшка! По другому я делу к вам. Дед у нас помер.

— Что ты! Что ты! — прикинулся удивленным поп, хотя еще с позавчерашнего дня знал о случившемся. — Вот беда-то какая! Когда же он, сердечный, преставился?

— Позавчера.

— Ох… ох… А ведь и четырех дней не прошло, как повстречал я его: идет себе румяненький, бодренький. Кто бы подумал, что он так скоро преставится? От смерти заказу нету, все под богом ходим… Может, так оно и лучше, без мучений помер, — рассуждал поп. — Старики и должны вовремя умирать, чтобы никому в тягость не быть. — И, вздохнув, добавил: — Твой-то дед, слава тебе господи, до самой смерти сам себе хлеб добывал, на чужой шее не сидел…

— Вы это про что? Врут все, врут злые языки!

— Когда хоронить думаете?

— В среду.