Избранное

«Чего же от них и ожидать, от богатеев, — думал он с горечью. — Не дай нам господь без куска хлеба остаться, не приведи господь с нищенской сумой под окном у них стоять…»

— Добрый день, соседушка! — окликнул его кто-то сзади на мосту Кристиш.

Прекуб, не признав голоса, обернулся.

— На ярмарку, на ярмарку. Все торопятся, — говорил, обращаясь к Прекубу, незнакомый мужичок, ничуть не смущаясь его недоумением.

— Торопиться-то торопимся, да как бы не опоздать, — отозвался Прекуб, поглядев на незнакомца.

Был он человеком лет пятидесяти, небольшого роста, с красной толстой шеей.

Из-под вылинявшего солдатского кителя торчал засаленный ворот рубашки, на голове драная шапчонка — до того чудная, Прекуб у себя в деревне отродясь таких не видывал, — а лицо с маленькими посверкивающими глазками и мокрым, лягушачьим ртом хитрое-прехитрое.

— Ох и благодать, — заговорил снова незнакомец. — Давно не видал таких хлебов, разве что в России. Под Одессой выедет конный в хлеба, его и не видать.

— А ты нешто в России был?

— А то как же? Ногу вот потерял. Воевал под Одессой, два года и восемь месяцев там мытарился.

Прекуб поглядел на него попристальнее: одна нога незнакомца не гнулась, и тянулся за ней по пыли извилистый, змеиный след.

А незнакомец пустился рассказывать о былых боях и сражениях.

Говорил он громко, отчетисто, и слушал его Прекуб с большим любопытством.

Иной раз ухитрялся даже со своим простодушным вопросом встрять в этот нескончаемым потоком льющийся рассказ о пушках величиной с амбар, о пулях больше торбы.

За разговором и дорога короче. Глядишь, они уже и до города добрели.

В городе дома высокие, того гляди, на голову повалятся.

Автомобили, телеги, овцы, коровы, норовя обогнать друг друга, стеснились в огромную толпу — ни пройти, ни проехать. К будке, где пошлину берут, — очередь. Шум, гам, толкотня, яблоку упасть негде.

— Слышь, приятель, — проговорил незнакомец, — а не заглянуть ли нам в корчму, покуда по стаканчику пропустим, народу-то и поубавится.

Отчего не заглянуть? Заглянули. В корчме от одного конца до другого тянутся длинные, узкие столы, пахнет прокисшим вином, а народищу-то, народищу — не протолкнуться!

Пробились кое-как в уголок, заказали по стопке водки.