– Да уж, пришлось им тут попотеть! – заметил Росс.
– Тихо! – ответил доктор.
Двумястами футами ниже лестница закончилась, и они вошли в другую дверь. Это не был шлюз, но все же и эта дверь была герметична. Тем не менее она не спасла обитателей базы: взрыв и напор воздуха изнутри оказались слишком сильными. Дверь удержалась на петлях, но была так выгнута и искорежена, что они смогли войти внутрь через открывшуюся брешь.
В помещении за дверью было светло. Взрыв разбил большую часть установленных здесь старомодных светильников, но все же то тут, то там горела одинокая лампочка, и разведчики сумели разглядеть, что они находятся в большом зале. Каргрейвз осторожно двинулся вперед.
Справа было помещение, в которое вела обычная, не герметичная дверь, сейчас висевшая на одной петле. Заглянув внутрь, они поняли, почему во время атаки на поверхности никого не оказалось. Здесь располагалась казарма, и смерть настигла нацистов во сне. На Луне понятия «день» и «ночь» весьма произвольны, если употреблять их в смысле «рабочее время» и «время отдыха». Нацисты жили по своему графику, и они имели несчастье спать именно тогда, когда в них попала бомба Морри, разом лишившая их воздуха.
Каргрейвз задержался здесь ровно настолько, чтобы убедиться в том, что в живых не осталось никого. Росса он сюда не впустил. На лежащих людях крови было немного – в основном она вытекала изо ртов и выпученных глаз. Доктору было дурно – не из-за вида крови, а из-за выражения, застывшего на безжизненных лицах. Он поспешил выйти, прежде чем его стошнит.
Росс тоже нашел кое-что интересное.
– Посмотрите сюда! – позвал он.
Каргрейвз подошел поближе. Резкое падение давления выворотило кусок стены, который ввалился внутрь помещения. Он представлял собой металлическую панель, а не каменные плиты, которыми были выложены остальные стены. Росс потянул панель, отодвинул ее настолько, что можно было заглянуть за нее, и осветил открывшееся отверстие фонариком. Внутри был еще один коридор, уложенный тщательно отшлифованными и пригнанными каменными плитами. Но здесь плиты не были покрыты герметизирующим лаком.
– Интересно, зачем они вырыли этот коридор, а потом замуровали его? – спросил Росс. – Как вы думаете, может быть, они что-нибудь там спрятали? Атомные бомбы, например?
Каргрейвз внимательно осмотрел кладку из аккуратно пригнанных камней, уходящую в непроглядную тьму. После долгого молчания он тихо сказал:
– Нет, Росс, это не нацистский склад. Ты открыл жилище селенитов.
Росс молчал, не в силах произнести ни слова. Когда к нему наконец вернулся дар речи, он воскликнул:
– Вы это вправду? Док, вы уверены?
Каргрейвз кивнул:
– Настолько уверен, насколько это возможно в данный момент. Я долго не мог понять, как нацистам удалось построить такую огромную базу и почему они решили использовать каменную кладку. Это потребовало бы очень больших усилий, особенно если работать в скафандре. Но я решил отнести все на счет любви немцев ко всему монументальному, у них это называется «сработано на совесть». Мне следовало бы лучше пошевелить мозгами.
Он заглянул в темный таинственный коридор.
– Несомненно, все это построено не за последние несколько месяцев.
– Давно?
– Давно? Миллион лет – это, по-твоему, как, давно? А десять миллионов? Не знаю, мне трудно представить себе даже тысячу лет. Возможно, нам этого никогда не узнать.