– Зачем выбирать то, что она не сможет сжечь? Лично я бы согласился на спирт и кислород.
– Если все равно ничего нет, почему бы не помечтать о самом эффективном горючем?
– Потому что мы договорились, что относимся к этой игре серьезно. Теперь нам предстоит изображать попытки изготовить горючее, и заниматься мы этим будем, пока за нами не прилетят. Потому я и говорю: спирт и кислород. Я сколочу какой-нибудь самогонный аппарат и начну гнать спирт, а пока я это делаю, вы с Мэттом придумаете, как с помощью корабельного оборудования и ваших слабых ручек изготовить жидкий кислород.
– Как ты думаешь, Текс, сколько времени понадобится тебе, чтобы перегнать несколько тонн спирта на том, что ты сможешь соорудить?
– A-а, в этом и состоит вся прелесть моей задумки! Когда здесь будут спасатели, все увидят, что я, как послушный мальчик, работаю не покладая рук, как настоящий самогонщик. Кстати, я не рассказывал, как дядя Боди однажды попал к самогонщикам? Он…
– Послушай, Текс, – перебил его Мэтт. – А кленовый сироп? Его бы ты здесь как-нибудь смог сделать?
– Сироп? Зачем? Всех уже тошнит от этих оладьев.
– И меня в том числе. Но я хотел бы знать, каким образом можно изготовить кленовый сироп в здешних условиях. Или, точнее, каким образом это могут сделать туземцы?
– Ты что, того? Или это такая загадка?
– Ни «того», ни «такая». Просто я вспомнил вдруг одну вещь, на которую раньше не обращал внимания. Ты вот сказал, что кленовый сироп кончился, а я чуть было тебе не ответил, что его сколько хочешь. В комнате Турлоу.
За два дня до этого разговора как раз была очередь Мэтта отправляться в город. Как обычно, он заглянул в палату лейтенанта. Дежурила его подружка Т’винг, она на двадцать минут оставила Мэтта наедине с больным. В это время пациент пошевелился, и Мэтт решил дать ему попить – под рукой было несколько питьевых пузырей. Первый же пузырь, попавшийся под руку Мэтту, оказался полон сиропа. И следующий, и за ним другой. На полу стоял целый строй пузырей с сиропом. Нужный Мэтту пузырь со слегка подкрашенной сиропом водой лежал там, где ему, собственно, и полагалось лежать – на кровати, возле больного.
– Тогда я как-то не обратил на это внимания, все крутился вокруг лейтенанта. Но теперь… Словом, чертовщина какая-то. Ведь он потребляет уйму сиропа, он же почти ничего другого не ест. Я же помню, я сам открывал первую банку, и другие обе тоже я открывал, ведь Т’винг не может справиться с консервным ножом. И я точно знаю, что сироп почти кончился.
– Так откуда же тогда его столько взялось?
– А чего тут такого? – ответил Оскар. – Его сделали туземцы. Я думаю, для них получить сахар из какого-нибудь местного растения – плевое дело. Около полюсов растет такая трава, сильно смахивающая на сахарный тростник, наверное, и здесь есть что-то подобное.
– Ос, но ведь это был
– А? Не говори ерунду. От такого питания, как здесь, ты совсем перестал различать вкус.
– Да говорю тебе, что кленовый.
– А если и кленовый, то что? Только имей в виду, я совсем не собираюсь соглашаться, что где-нибудь за пределами Вермонта можно изготовить сироп с настоящим кленовым ароматом. Но если даже и так, что тут такого?
– Я думаю, мы кое-что упустили из виду. Ты вот говорил тут о самогонном аппарате. Сто против одного, что туземцы наделают нам сколько хочешь спирта.
– Да ладно!