Выжившие

– Что ты наделал? – кричит она Бенжамину снова и снова, то злобно, то отчаянно. – Что ты наделал?

А где Пьер? Бенжамин пытается увидеть его, но нигде не находит.

– Тебя там не было, – говорит Бенжамин.

– Нет. Я бегал по лесу. В конце концов сдался и уселся на камень. И услышал мамин крик. Никогда не слышал, чтобы она так кричала. «Что ты наделал? Что ты наделал?» И я побежал на ее крик. Когда я добрался домой, все здесь было вверх дном. Это было… – он качает головой. – Был полный хаос.

– Да, – говорит Бенжамин и смотрит на стол. – И что ты сделал?

– Я не помню. Помню только, что хотел помыться. Я не хотел, чтобы мама и папа увидели, что произошло. У меня все руки и ноги были обожжены. Разве ты не помнишь ожоги, которые не проходили несколько недель?

– Нет.

– Я пошел в туалет, и когда мыл руки, с них сошла кожа. Я стоял и смотрел, как на раковине остаются куски кожи, а снаружи мама кричала так, что звенело в ушах. Казалось, что я на войне.

– Я ничего этого не знал, – говорит Бенжамин. – Я не знал, что ты пытался спасти меня. Я не знал, что ты искал меня.

Пьер пожимает плечами.

– Почему ты никогда мне этого не рассказывал? – спрашивает Бенжамин.

– Я думал, ты знаешь, – говорит Пьер. – А мама с папой сказали, что ты плохо себя чувствуешь и что с тобой не нужно говорить о том, что случилось.

Перед глазами возникают картинки. Он бредет с Молли по лесу, выходит к дому, видит тихое озеро. Он видит маму на каменных ступеньках. Ее приоткрытый рот, пустой взгляд. Спустя мгновение она все понимает. Но теперь он видит и своего младшего брата, представляет себе его в лесу. Он заблудился и отчаялся найти дорогу домой, но тут он слышит мамин крик. И он бежит, маленький мальчик, длинные руки болтаются по сторонам. Семилетний мальчик бежит на звук маминого горя.

Бенжамин и Пьер встают, надевают куртки. Пьер забирает с собой гамбургер Нильса. Когда они отходят от стола, Бенжамин замечает горку недоеденной картошки, Пьер положил кусочки один на другой, составив красивую пирамиду, маленький символ самоотрицания.

Они садятся в машину. Замороженные полуфабрикаты в коробке, которую Нильс взял с собой, разморозились, в машине пахнет пирогами с мясом. Они выезжают на шоссе, которое постепенно переходит в проселочную дорогу, забор из сетки-рабицы закончился, дорога сузилась и ухудшилась, асфальт попадается лишь местами, машина неожиданно подскакивает на кочках, по краю канавы валяются трупы животных с порванными шкурами, их внутренности размазаны по дороге. Встречного движения почти нет, лишь несколько груженных бревнами лесовозов едут им навстречу. Магнитола постепенно теряет контакт со всеми радиостанциями. Они на другой стороне Швеции и все глубже и глубже погружаются в лес; они говорят все меньше и меньше, а к тому моменту, когда наконец сворачивают на грунтовую дорогу, замолкают вовсе. Они снова проваливаются в эту нору.

Глава 15

Выпускной

Папа стоял у окна, выходившего на площадь, и смотрел на улицу. Он взглянул на часы, присел на стул у обеденного стола и уставился на свои колени. Он был одет очень красиво: кожаные полуботинки, брюки от костюма, которые папа всегда оставлял на вешалке до последнего момента, чтобы не помять стрелки – Нильс и мама просто бесились, когда он часами бродил по квартире в одних кальсонах перед каким-нибудь праздником. На нем была его фуражка выпускника, потерявшая форму, заношенная позолоченная тряпка.

– Черт! – пробормотал он, подходя к окну. Чтобы разглядеть, что происходит на улице, ему пришлось плотно прижаться лицом к стеклу, и Бенжамин представил себе, как будет выглядеть папа с той стороны окна, если кто-нибудь на площади посмотрит на него: руки прижаты к окну, распластанные щеки, широко распахнутые глаза, оглядывающие улицу. Словно зверь в зоопарке, только что осознавший, что попал в клетку.

– Просто безумие какое-то! – бормотал папа себе под нос. – Ну как можно опаздывать на собственный выпускной?