Выжившие

– Сегодня наша третья, последняя встреча, – сказала психотерапевт. Она украдкой взглянула на часы, висевшие на стене над его головой. – Я бы хотела, чтобы оставшееся время мы посвятили отдельным событиям вашего детства, если вы не против.

– Хорошо, – ответил Бенжамин.

– Я бы хотела, чтобы мы еще раз поговорили о том, что произошло в трансформаторной будке.

В кармане брюк Бенжамина что-то завибрировало, он достал телефон. Сообщение в группе, которую Нильс создал в день смерти мамы. Он назвал группу «Мама», а Пьер сразу же переименовал ее в «Муми». Бенжамин так и не понял зачем. В шутку? Они никогда так ее не называли при жизни. Он быстро прочел сообщение и положил телефон на стол рядом с креслом.

– Вы чем-то взволнованы? – спросила психотерапевт.

– Нет, все в порядке, – ответил Бенжамин. Он отпил воды из стакана, стоявшего на столе. – Нильс пишет, что хочет, чтобы на похоронах звучала Piano Man[8].

– Piano Man? – спросила психолог.

– Да, песня такая.

До похорон оставалось меньше суток. Нильс как одержимый планировал все в последний момент. Он написал в сообщении, что это была любимая песня мамы, поэтому она отлично подойдет. Бенжамин тоже помнил, как она ставила ее детям, когда они были маленькими, она просила всех замолчать и внимательно слушать текст, а когда песня заканчивалась, мама говорила «му-а!» и прикладывала руку ко рту, словно снимала с него поцелуй и посылала всем в комнате. Бенжамину было неважно, будет ли она звучать на похоронах. Но в его теле тут же поселилась тревога, потому что он знал, что сейчас начнется: Пьер не позволит Нильсу уйти просто так. Снова завибрировал телефон. Бенжамин наклонился и посмотрел.

– Ха-ха, – написал Пьер.

И начались взаимные атаки, три точки в окошке сообщения прыгали, яростные точки злых подколок Пьера и оскорбленной души Нильса плясали на экране.

– Что ты имеешь в виду? – написал Нильс.

– Прости. Я думал, ты пошутил. Песня о спившемся пианисте, который играет в захудалых барах. На маминых похоронах. Ты что, серьезно?

– Мама любила ее. Как она может не подойти?

– А моя любимая песня – «Thunderstruck»[9] AC∕DC. Ты думаешь, я хочу, чтобы она звучала на моих похоронах?

Тишина. Еще одна рана поверх других, еще одна порвавшаяся тоненькая нить между двумя братьями. Бенжамин положил телефон в карман.

– Похороны завтра? – спросила терапевт.

– Да, – ответил он.

Психотерапевт тихо улыбнулась.

– Итак, – сказала она и наклонилась вперед, – я бы хотела, чтобы мы вернулись к трансформаторной будке.