Когда тебе еще с детства «по звонку первому секретарю» – и школа с английским уклоном, и институт… и все в жизни дается легко, падая «перезрелым» в руки. Свой соответствующий круг общения, фирменные шмотки, музычка, журнальчики, видеокассеты, импортный алкоголь, сигаретки, тусовки с подобными тебе «мажорами». Театральный кружок приобщает к столичной богеме, что только завышает самооценку, отделяя тебя от остального рабочего люда… «люди искусства» подтягивают к прогрессивным западным вольностям, запрещенной литературке, разговорчикам диссидентского толка.
Вербовка не была даже похожа на вербовку – так, незначительные услуги за определенное вознаграждение, скорей игра в… почти шпионов. Ведь практически никаких рисков, и единственная сомнительная опасность – при передачах и изъятиях «закладок». Лишь погодя отдаешь себе отчет…
Погодя вкрадчивый куратор вытравит легкомыслие, четко регламентируя агентурную роль, мотивируя систему поощрений, что помимо материальной составляющей тонко задевала психологические струнки исключительности.
Отчетность носила проходной характер – на стандартном ежеутреннем брифинге в кабинете старшего начальника службы.
Оперативник, занимающийся группами наружного наблюдения из завербованных местных граждан, просто доводил прочие нюансы, бросая в сторону Бертона Гербера взгляды «на оценку».
И сейчас, дойдя до очередного пункта, постарался сохранить эмоциональную нейтральность:
– У нас появился «супершпион»… агент «Октавия». Шеф, вот взгляните на это.
Все же уловив скрытую усмешку подчиненного, Бертон принял несколько фотоснимков – на одном узнал вышеупомянутого агента, на другой фотокарточке маркером был помечен какой-то бородатый старикашка, в следующем кадре фигурировала степенная дама в роговых очках с мопсом на поводке.
– Это то, о чем я подумал? – недоуменно, скорей догадавшись, спросил шеф отделения. – Фотографировали откуда?
– Из посольской машины. Естественно, подобную самостоятельность мы не могли оставить без внимания, тем более что и реципиент был настоятелен и демонстративен…
– С чего вдруг? Чем вызвано?
– Агент «Октавия» и до этого чувствовал себя недооцененным. Агент понимает, что не располагает выходом к интересным нам материалам и секретам, вот и пытается компенсировать ретивостью и инициативой. Впрочем, допускается мотивация и иного характера. При вербовке и обработке фигуранта был применен стандартный подход вербального поощрения, вроде «ты не такой, как все… мы ценим твои стремления, и прочее». Отсюда, возможно, имеет место быть эффект тщеславия, где в том числе играют нереализованные надежды на театральном поприще… В общем, ничего нового, общечеловеческие страсти. Немаловажным фактором выступает ожидание получить за свои инициативные потуги дополнительное вознаграждение. Итог, как видите – подход к выполнению задания творческий – используя театральный реквизит, получается легендировать дополнительные амплуа, что позволяет агенту пребывать в режиме визуального наблюдения за необходимой территорией практически постоянно. Лишь с периодическими паузами на смену маскарада. Маскировка удачная, явных огрехов в гриме не наблюдается. Счел разумным поощрить премией из оперативных денежных средств.
– Еще один «диссидент сердца»?[52] – в непонятных интонациях произнес Гербер, вроде бы ерничая, но никто из присутствующих на совещании и не думал улыбаться – все понимали, что в их деле может пригодиться любая деталь и мелочь.
И довел… вкрадчиво и одобрительно:
– Все правильно, все верно. Простимулируйте.
Штаб-квартира военной миссии СССР располагался в Буэнос-Айресе под посольской «крышей».
На смену аргентинских приоритетов «в решении оставить поступившее советское вооружение на континенте» там отреагировали сдержанно.
Покуда шли начальные процессы (оргпериод) по учебно-боевой работе и формированию новых боевых расчетов (на основе кубинских товарищей и местных кадров), посылать в зону военных действий необученный личный состав было бы неосмотрительно.
ebooksa